Санька перевернулся на бок, пробормотав что-то во сне, и Ольга поспешила уйти, чтобы, не дай бог, его не разбудить.
В гостиной и по совместительству Ольгиной спальне горел свет и был разложен шелковый платок, на котором едва заметно виднелись контуры будущего рисунка: задумчивые жирафы с трогательными, пушистыми, как у веточки мимозы, рожками; африканки с шеями, вытянутыми бесчисленными ожерельями-кольцами; луны, играющие друг с другом в прятки… Она набрала в специальную пипетку немного резерва, чтобы обозначить контуры для краски, и рука застыла над шелком. Ольга вспоминала.
К рисованию она вернулась еще зимой. Тогда, отчаявшись найти работу, решила попробовать заняться рукоделием. Купила несколько платков, краски для ткани и взялась за карандаш, пытаясь вспомнить прошлые умения. Было страшно – до слез, до дрожания рук. Линии на листе ватмана, где Ольга пыталась набросать будущий рисунок, напоминали неуклюжих толстых гусениц. Тщетные потуги. И Оля рыдала в подушку, повторяя: «Ничего! Ничего у меня не получится!» А Сашка успокаивал, гладил, как маленькую, по голове, словно это она была его ребенком. «Получится, мам. Ты у меня очень талантливая!» – убеждал он. И она поверила…
Первый платок тоже был испорчен, но Ольга точно знала: если испугаться, бросить сейчас, то ничего уже совершенно точно не получится, а она никогда больше не сможет рисовать. И она снова и снова пробовала, приноравливаясь к капризному материалу, пробуя, как ложатся на него разные краски, экспериментировала с разными тканями… Именно Сашка убедил тогда мать взять деньги из тех, что Ольга откладывала на его учебу, именно он помог ей вновь поверить в себя.
Оля хорошо помнила, как продала первую работу. Сашка завел для нее виртуальный магазин на специальном ресурсе «Ярмарка мастеров» и сфотографировал первый платок, которым Ольга осталась довольна, – небольшой, изящный, с веточками мимозы.
«Никто не купит», – обреченно думала она, пролистав странички каталога с работами конкурентов, а потому решила не заглядывать на сайт несколько дней.
На третий день они с Сашкой, ужасно волнуясь, открыли страничку и не поверили своим глазам: кто-то хочет купить платок! Покупательница представилась Аленой. Ольга, встретившаяся с ней в метро, даже удивилась, как такая эффектная рыжеволосая барышня выбрала ее скромный, простенький платочек.
– Супер! То что надо! Настоящая весенняя вещь! – оценила Алена, примеряя платок, который действительно очень ей подошел.
На первые «художественные» деньги Ольга накупила сладостей, и они с Сашкой устроили настоящий пир.
– Я же говорил! – самоуверенно напомнил сын. – Ты у меня еще прославишься.
И Ольга весело смеялась, позабыв обо всех тревогах. Жизнь казалась ей светлой, сулящей новые радости.
Работа и вправду пошла, а первая покупательница стала ее постоянной клиенткой. Вскоре Алена убедила ее расписать первое платье – это была уже совсем большая, «настоящая» работа. «Вы будете моим стилистом», – шутила Алена, с удовольствием покупая эксклюзивные вещи. А еще она выручила Ольгу.
Когда ее страница в первый раз оказалась взломана, Ольга, только-только осваивающая компьютер, решила, что все кончено. Сашка, конечно, пытался помочь матери, тем более в школе были парни, понимающие в этом деле. Страничку кое-как удалось восстановить, но тут же последовала вторая атака.
– А что это у вас на страничке творится? – позвонила Ольге Алена. – Я зашла и просто испугалась.
– Я не знаю, это не я… – забормотала Оля, уже готовая заплакать.
– Понимаю, что не вы! – засмеялась Алена. – Однако вы уже насолить кому-то успели. Наверное, это вас из зависти взламывают!.. Ну ничего, не переживайте! Разве я оставлю без помощи любимого мастера! Есть у меня специалист – чистое золото!
Ольга промолчала. Она знала, что конкуренты здесь ни при чем. После той неудачной встречи, когда она бежала по заснеженному парку, не помня себя от страха, ее жуткий поклонник прислал еще одно письмо. Еще лаконичнее прежнего. Всего три слова: «Ты еще пожалеешь». И, как и прежде, никакой подписи.
Она в клочья разорвала эту записку, но плохо спала по ночам, ожидая мести и проклиная себя за то, что так и не смогла довести дело до конца, так и не осмелилась взглянуть в глаза этому человеку…
Но он больше ее не тревожил. Взломы странички на «Ярмарке мастеров» можно считать детской игрой, тем более что рекомендованный Аленой специалист оказался действительно высококлассным и сумел помочь в трудной ситуации. «Не беспокойтесь, приструню вашего взломщика. Это для меня дело чести, профессиональный интерес», – пообещал он. И исполнил свое обещание.
Постепенно Ольга забыла о былом страхе, словно начала жизнь заново. Целые дни она просиживала за рисованием, не обращая внимания на намертво впитавшуюся в кожу краску, не замечая испорченных ногтей и трещинок на пальцах. Это было настоящее, это было ее – то, о чем Оля мечтала, наверное, всю жизнь.
Добрые жирафы улыбались ей с бледно-песочного шелка, африканки задорно сверкали глазами с необычайно яркими белками, а луны мерно, убаюкивающе покачивались.
– Как хорошо, что меня уволили!.. Как хорошо, что Сашка дома! – прошептала Ольга.
* * *
Поисками работы Сашка начал заниматься сразу, как только устроился с институтом. Перерыв кучу вакансий, пришел к выводу, что ничего серьезного ему пока, с отсутствием хорошего образования, не найти. Самый простой и удобный вариант для него – курьер.
Подходящая фирма тоже нашлась быстро – курьерская доставка. Оклад – пятнадцать тысяч.
Несколько дней, и Сашка удачно подстроил учебу под работу. Настала другая пора его жизни: пора суеты, бесконечных дел, дни, пробегающие в подземной клоаке московского метро, поездки со станции на станцию и постоянная гонка за временем. Вечером он приезжал в университет и, устроившись на скамье, пытался вникнуть в каждое слово лектора. Сашка усердно грыз гранит науки и с каждым днем заветная мечта – факультет гражданского строительства – становилась вполне осязаемой. Помимо него, на курсах было еще девять человек. Народ здесь сильно отличался от выпускников две тысячи четырнадцатой: начиная от одежды, по которой, как известно, встречают, и заканчивая личными мотивациями. Не было никаких джинсов от Дольче и Габбана, никаких маечек от кутюрье – ребята одевались, как и сам Сашка, просто, да и общались без всяких понтов. Однако и это тоже был не его контингент. Сашка в последние годы стал явственно ощущать, что в любой среде он – чужак, словно инопланетянин. Он вроде бы и рад был бы пообщаться, но сразу же чувствовал какой-то внутренний барьер. Вот и здесь, на курсах, ребята были какие-то… не взрослые. И, казалось, не понимали, зачем учатся, чего хотят. Они вели себя, словно дети: тряслись от страха, что их спросят, списывали друг у друга, надеялись на халяву и на то, чтобы «пронесло».
Пора подготовки была сложной. Сашка и сам чувствовал, что перегибает палку. Мама постоянно вздыхала:
– Совсем худенький стал. Мне кажется, Сашка, ты даже постарел… – И в ответ на его смех добавляла: – Ну серьезно, лет на пять старше выглядишь точно.