Более всего интересовал Сергея план института. Он неоднократно проезжал мимо на рейсовом автобусе, видел издали белые и розовые здания НИИ, но никогда не был вблизи, не говоря уже о самом институте. В сравнении с торчавшими посередине города Гипростроем и мелиоративным, НИИ люпина был в крайне выгодном положении – на окраине, к тому же располагал огромной территорией. Да Гипрострой и появился году в семьдесят втором, вспомнил Сергей.
План был простенький, без особых деталей. Главный корпус, лаборатории, делянки, гаражи, мехстанция, хозяйственные строения… В принципе придраться не к чему, но внимание Сергея привлек так называемый «корпус Е», стоявший на отшибе, метрах в пятистах от главного здания. Если и есть что-то секретное, то здесь, решил Сергей. Лесок вокруг, никто носа не сует… Да и вообще, что может быть скучнее и обыденнее, нежели НИИ люпина?
Проспект 1995 года оказался парадным и бессодержательным, поэтому Сергей его вернул, а монографией помахал перед носом библиотекарши:
– Можно мне эту книжечку взять на время?
– Берите, – улыбнулась та. – Только не потеряйте!
– Не стану, – пообещал Сергей.
Из автомата он позвонил Зотову, который, по счастью, оказался на месте, и спросил:
– Что делаешь?
– Бытовуха, – скучным голосом отозвался тот. – Жена мужа молотком… В реанимации.
– Муж?
– Нет, жена. Напились какой-то спиртовухи, типа денатурат, поссорились… Она его молотком, башку прошибла, потом помирились, спиртовуху допили, баба с катушек, мужик «скорую» и вызвал. Ему башку тоже штопают.
– Бросай своих алкоголиков, возьми машину, и поехали со мной. По старичку интересное всплыло.
– Какую машину? – удивился Зотов.
– Возьми у Хенкина ключи или у Купченко. Скажи, срочно надо.
– Возьми… – заворчал Зотов. – Ладно, попробую. Тебя где ловить?
– На Либкнехта, возле молочного.
– Через десять минут буду.
Зотов появился, но не через десять минут, а через полчаса. Он приехал на сером «Москвиче-412» и, когда Сергей залез в машину, принялся ругаться:
– Никто машины не дает, а? Друзья называется! Коллеги!
– А этот рыдван чей?
– Старшины Бадякина. Он мне полтинник был должен, я ему списал, только тогда согласился. На три часа!
Зотов сердито щелкнул по лбу сплетенного из разноцветных проводов чертика, висевшего на зеркале.
– Поехали в НИИ люпина, я тебе по дороге чего-то расскажу.
Историю с тарелкой и таинственным институтом Зотов воспринял неожиданно спокойно.
– Еще и не то бывает, – заметил он, лихо подрезая какую-то иномарку. – Я вот в газете читал…
– То в газете, а то у нас в городе. Ты хоть раз в этом люпине был?
– Чего мне там делать? Я что, животновод?
– А почему животновод?
– Ну, люпин же вроде коровы жрут… Или нет?
– А хрен его знает.
Они подъехали к проходной НИИ, вернее, к большим старинным воротам с облупившейся краской. Ворота были открыты настежь, в будке с застекленными окошками никто не сидел.
– Высшая степень секретности, – хихикнул Зотов. «Москвич» въехал на территорию института и по разбитой асфальтовой дорожке подъехал к главному корпусу.
Мимо прошел мужик в грязном белом халате с какими-то банками в руках. Он безразлично глянул на машину и скрылся в подвальной двери.
– Куда теперь? – спросил Зотов. – Оставим тачку здесь и пойдем.
Сергей сверился с планом: да, вон та дорожка, обсаженная пихточками, должна вести к корпусу Е. Они заперли машину – на этом настоял Зотов, сказавший, что «не собирается доверять ученой братии, которая вмиг вывинтит бадякинскую магнитолу», – и пошли по дорожке. По пути встретился еще один мужик в не менее грязном халате, он вез тележку с двумя пластиковыми мешками, наполненными бело-розовыми гранулами. На появление чужаков мужик никак не отреагировал.
Вскоре над вершинами березок показалась шиферная крыша корпуса Е. Вокруг пахло весной, вдоль бордюров валялись бычки и мусор, с разбитого фонаря свисал на проводах пустой патрон от лампочки.
– Ну и бардак у них тут, – констатировал Зотов.
– Ученые… – Могли бы и прибраться
– Им сейчас не до того. Оборонные институты закрывают, а кому их люпин надобен? Небось зарплату года два не получали…
Корпус Е представлял собой такое же розовое облезлое здание, как и главный. Немытые окна были местами с трещинами, местами заклеены бумагой или закрашены изнутри. На первом этаже, возле турникета-вертушки, их встретил дед ушка-вахтер.
– Вы к кому? – спросил он, отложив газету и высунувшись из своего оконца. У дедушки было плохо побритое скомканное личико с ясно-голубыми младенческими глазками. От личика даже на значительном расстоянии шибало сивушным перегаром.
Такого вопроса Сергей не предусмотрел и наугад брякнул:
– К директору.
– К Толстопятову, что ль? Так его нет, он в Москве.
– Да мы знаем. Мы к тому, кто за него, – встрял Зотов. – Этот, как он…
– Бачило? Так он не тут. Он в главном сидит, на третьем этаже.
– Там сказали, сюда пошел. Это корпус Е?
– Е. Сюда? Не иначе проглядел… Я по нужде отходил, он, видно, и прошел. Вы на втором этаже посмотрите, в лаборатории, только там и может быть.
Поблагодарив бдительного вахтера, Зотов и Сергей поднялись по темной лестнице с расшатанными перилами на второй этаж.
– Ну и секретный объект, – бурчал Зотов. – Да тут рухнет все со дня на день! На лестничной площадке второго этажа их встретил всклокоченный мужчина в белом – на этот раз чистом – халате. – К кому? – с ходу спросил он.
– К Бачило, – выдал Зотов.
– Я Бачило. Не имею чести… «Вот тебе раз, – подумал Сергей. – Бачило-то и в самом деле тут. Занесла нелегкая… Что ж теперь делать?»
– Капитан Слесарев, старший лейтенант Зотов. – Сергей сунул под нос заместителю директора удостоверение.
Тот не сдался:
– А что, собственно, случилось?
– Где можно с вами поговорить?
– Да хоть бы вот здесь. – Он распахнул дверь с непонятной надписью «ХБ-12». Это оказалась пустая комната с рядом стульев у стены и большим шкафом в углу, запертым на висячий замок. В комнате ощутимо пахло кошками и хлоркой.
– Прошу. – Бачило указал на стулья и сел сам.
– Спасибо. Мы, собственно, по вопросу… – Сергей не знал, с чего начать неожиданный разговор с мифическим Бачило, оказавшимся на месте совсем некстати. – По вопросу… Вы не знали такого Корнеева Бориса Протасовича?