– Иди ты… Смотри, как висят. Силиконовые так не висят.
– А ты их видел, силиконовые?
– В натуре не видел, а по видику – сколько угодно.
– Силиконовые так не усечешь. Вот когда на спину ляжет, они вверх торчат, а настоящие должны на две стороны разваливаться, – поучительно сказал Сергей.
Зотов выпучил глаза:
– Откуда знаешь?
– Памелу Андерсон имел однажды… Шучу. Ладно, что там с дедом?
– Что и всегда: вскроют деда, пульку достанут… Облазили там все, как ризеншнауиеры…
– Как кто? – не понял Сергей.
– Ризеншнауцеры… Собаки такие. Кусты, траву, у берега аквалангист понырял… Удочку вторую достали, пустая, сволочь.
– Ничего не нашли?
– Я ж говорю – пустая. А клевал кто-то. Наживку съели…
– Я не про удочку!
– А-а… Нет, ничего. Следов никаких особенных, окурков тоже… Гильзу и ту не нашли. Или с собой забрал, или, к примеру, в речку закинул подальше. Там глубоко, на середине метров семь: воронки, во время войны бомбили. Короче, потенциальный висяк. Но кое-что все-таки есть.
Отвлекшийся было на журналы Сергей развернулся в кресле.
– Что?!
– А-а, завело! – захихикал Зотов. – То-то я на самый конец приберег. Прямо возле дедушки, на глиняной проплешине, веточкой было нацарапано… Сейчас, я на бумажку переписал специально.
Зотов покопался в кармане пиджака и достал сложенный в несколько раз листок в клеточку. Развернул и прочел:
– Коерасурм.
– Чего-о? – вытаращил глаза Сергей.
– Коерасурм, – с гордым видом повторил Зотов. – Написано не нашими буквами, английскими. Вот, смотри.
Сергей посмотрел, пожал плечами:
– Бессмыслица какая-то. Коерасурм… Это не английский. И не немецкий. Хотя черт его знает… Сними мне копию, а листик покажи нашим умникам, может, чего выведают. Эксперт надпись скопировал?
– Обижаешь. Загипсовал в лучшем виде. Слушай. – Зотов понизил голос. – Старичок-то контрразведчик, может, его спецслужбы кокнули?
– Контрразведчиком он был, положим, энное количество лет назад, а с тех пор – обыкновенный советский пенсионер. Ну, заберут дело гэбисты, – развел руками Сергей. – Нам-то что? Только жить будет легче, а им – головная боль. Но думаю я, брат Зотов, что возиться нам с этим покойничком не перевозиться… А посему пойдем-ка грохнем пивка, все равно наш в Москве, а Тутушину до нас дела никакого нет. Согласен?
В пивбаре «Золотая рыбка» их знали хорошо. Официантка Даша вытерла мокрый стол и сказала приветливо:
– Сегодня свежее «Нахимовское», только что открыли.
– Четыре «Нахимовских», радость моя, – игриво сказал Зотов – И рыбки.
– Тарань сыровата, – предупредила Даша. – Тогда гренки, только посоли побольше, – распорядился Зотов
В ожидании заказа они закурили. В подвальном помещении «Рыбки» витал тяжкий пивной дух, в углу работал телевизор, крутили какие-то клипы, под которые танцевали медленный танец толстый очкастый мужик и потасканная бабенка лет тридцати с гаком. Поодаль пил пиво прапорщик Казачок из ППС.
– Эй, Казачок, ты засланный? – избито пошутил Зотов. Прапорщик покачал большой головой:
– Все шутите, товарищ старший лейтенант? Вон в СОБРе новый замкомандира вообще Убиймуха по фамилии… Из Подольска переведен. И ничего!
– Что у вас нового в патрульно-постовой?
– А что у нас нового. – Прапорщик ухватил свой бокал и по-свойски подсел за стол. – Ходим, бродим. Сержанта Карамышева мотоциклист задавил.
– Насмерть?
– Ногу отдавил. Байкера ловили, Карамышев руки растопырил, думал, не поедет, а он прямо на него.
– Поймали?
– Удрал, сволочь.
– Ваша служба и опасна, и трудна, – заметил до сих пор молчавший Сергей. Прапорщик обиженно фыркнул и залпом выпил оставшееся пиво.
– А у вас, слыхал, убийство очередное?
– Земля слухом полнится, – вздохнул Сергей.
– Пивком угостите, товарищи офицеры?
– Бог подаст, – сказал жестокий Зотов. – Иди работай.
– У меня отгул.
– Значит, отгуливай. Нам с капитаном поговорить надо.
Казачок снова обиженно фыркнул и удалился. Тут же принесли пиво и гренки в большой фаянсовой тарелище с надписью «Общепит», и жить стало легче.
– Постой, постой, – встрепенулся Сергей, сделав первый глоток. – Казачок у нас где раньше служил?
– В ППС и служил. Куда ж ему еще.
– Нет, до нас. До нашего города я имею в виду.
– В этом… Как его?.. В Таллине, а что?
– Ну-ка, верни его скорей!
Зотов выскочил из-за стола и, едва не сбив с ног танцующую парочку, загрохотал вверх по лестнице. Через минуту он появился, увлекая за собой осоловелого прапорщика.
– Садись, Казачок. Пива хочешь?
– Не хочу, – сердито сказал прапорщик. – Что случилось? Только на лавочку присел…
– Дай-ка ему листок, – велел Зотову Сергей. Прапорщик развернул бумажку, посмотрел на нее, хмыкнул:
– Ну и что?
– Чего написано? По-каковски?
– По-эстонски. Про собаку вроде…
– Собаку?
– Ну. А вообще непонятно. Но про собаку, точно.
– Ага. Ну ладно, иди.
– А пиво?
– Ты ж не хотел. Будь последователен в желаниях. – Зотов похлопал прапорщика по плечу, и тот, кряхтя, убрел прочь.
– Вот так, брат Зотов. Собака какая-то появилась… Так что давай-ка под пиво еще по соточке «Женьшеневой» по этому поводу, – задумчиво сказал Сергей и сдул пену с бокала.
Даша принесла маленький графинчик с «Женьшеневой», стопочки. Зотов разлил.
– Не рано начинаем? – спросил он.
– Начинать никогда не рано. Кончать надо вовремя, – философски сказал Сергей. – Ну, за собаку?
– За собаку, – кивнул Зотов. – И за «кончать вовремя».
Лишь слегка порезался, оказалось – наповал.
Егор Летов
Когда колеса «Жигулей» в очередной раз бессильно заелозили по льду, разбрызгивая вокруг воду и ошметки талого снега, Хейти удрученно уткнулся лбом в дугу руля. Никакой форсированный движок не был способен вытащить автомобиль из ловушки, в которую превратилась загородная дорога. Тем более что водитель допустил досадную и, можно сказать, непростительную оплошность для человека с его опытом вождения. В результате чего «жигуленок» развернуло поперек дороги и намертво заклинило в двух оплывших ямках, бывших некогда колеями. Ямки были наполнены, как говорилось выше, коварным весенним коктейлем из воды, снега со льдом и, естественно, начисто отказывались выпускать из плена автомобиль Хейти.