Осип сначала поучаствовал в распитии напитков, посмешил молодежь (хотя себя Крутов считал молодым относительно), порасспросил соседку о житье-бытье в Брянске, потом сослался на дела и ушел. Таким образом Егор и Елизавета остались одни, нимало не смущаясь этим обстоятельством. Егор везде чувствовал себя нормально, столичная жизнь и быт профессионального перехватчика террористов приучили его маскировать свои ощущения, играть любую роль, Елизавета же работала в такой фирме, которая за основу профпригодности брала такие параметры, как живость, контактность, ум и умение влиять на клиента. Влиять на клиента Лиза Качалина умела, Егор испытал это на себе.
– Ну что ж, господин Крутов, – заявила она, раскрасневшаяся, сверкающая глазами, превратившаяся в прекрасную даму, – вы так мне ничего и не рассказали, где работаете и кем. Моя разведка донесла, что вы работали в каком-то спецназе и якобы уволились. Это правда?
Егор понял, что Осип уже проговорился соседу о его увольнении, подумал в сердцах: ах ты, болтун старый! Вслух же сказал:
– Яволь, фрейлейн. Все так и есть, как вы сказали. Разведка у вас на высоте.
– И что же, ты теперь безработный? – Глаза Елизаветы еще больше распахнулись, полные любопытства и участия.
Боясь окунаться в них надолго, Крутов поднял рюмку с ирландским сливочным ликером «O Casey’s», – он привез пару квадратных бутылок без особой надежды на то, что его поймут в деревне, – пожал плечами и проговорил философски:
– Каждый благородный дон имеет право хоть раз в жизни побыть безработным.
Елизавета рассмеялась, лукаво взглянула на собеседника поверх своей рюмки.
– Мне говорили, что ты был женат. Не сошлись характерами?
Крутов с трудом сделал глоток, поставил рюмку, чтобы гостья не заметила, как у него задрожали пальцы. Сказал бесстрастно:
– Она погибла.
Елизавета перестала улыбаться, глаза ее потемнели, на щеки легла краска.
– Извини, я не знала… – Она посидела немного, глядя на Крутова странно, испытующе, накрыла его руку ладонью. – Прости…
– Ничего, все нормально. – Егор заставил себя успокоиться; было приятно чувствовать прикосновение пальцев и ладошки девушки, душа от этого замирала и мурлыкала. – Расскажи лучше о себе. Что ты рекламируешь? Чем вообще занимаешься в своей фирме?
– Начинала я с маркетинга, точнее, со стайлинга. – Елизавета сняла с его руки ладонь, закинула руки за голову и выгнулась, так что грудь ее рельефно обозначилась под натянувшейся блузкой, а у Крутова перехватило дыхание: лифчик девушка действительно не носила. Каждый жест ее почему-то кружил голову, и это было нечто новое в его отношении к женскому полу после гибели жены. Присутствие Ольги в свое время так на него не действовало.
– Стайлинг – это придание какому-нибудь изделию внешнего вида, соответствующего тренду современной моды, – продолжала Елизавета, словно не замечая состояния собеседника, – и психологии покупателя. Я неплохо рисую, и дизайн давался мне легко. Знаешь что, давай погуляем? Не хочется сидеть в такую погоду за столом.
– Давай, – согласился Крутов.
Они предупредили Аксинью, что еще вернутся пить чай, и по тропинке между огородами вышли к пруду, в котором когда-то молодой Крутов ловил рыбу и стрелял из самострела по лягушкам. Шел девятый час вечера, жара ушла окончательно, природа благоухала, пребывая в тишине и спокойствии, душа ждала какого-то чуда, и хотелось говорить стихами.
– В общем, стайлингом я занималась недолго, – вспомнила Елизавета о теме разговора, искоса глянув на задумчиво-умиротворенное лицо Егора, – в начале карьеры. Теперь я служу в отделе по работе с клиентами, разрабатываю полную рекламную концепцию каждого. Продолжать? – Лиза снова искоса посмотрела на Крутова.
– Очень интересно! – поспешно сказал он.
– Ну а в полную рекламную концепцию входит куча всякого рода брифов: рекламные цели, маркетинговые цели, общая целевая аудитория, исследование конкретных разработок, рынка вообще, выбор СМИ, разбивка бюджета по позициям, дизайн макетов, выбор времени проведения кампании и тому подобное. Кроме того, я ищу подрядчиков, устанавливаю контакты с видеостудиями, работаю с крупными модельными агентствами, даже с такими, как «Red Stars» и «Modus Vivendis». Все понял?
– Так точно! – вытянулся Егор, не моргнув глазом, потом подошел к воде поближе, разглядывая кувшинки в десятке метров от берега. – Но ведь для этого надо знать чертову уйму тонкостей!
– Главное – нужно знать Пи-Си компьютер вдоль и поперек, иначе не справишься ни с одним проектом.
– Ты знаешь?
Елизавета засмеялась.
– А как ты думаешь? Или мне вручили должность менеджера за красивые глаза?
Крутов оценивающе оглядел лицо девушки и серьезно кивнул:
– Я бы так и сделал. – Потом, не предупреждая, вдруг вошел в пруд по пояс, сорвал три кувшинки и вручил Елизавете. Ее широко раскрывшиеся глаза сказали ему, что она чувствует, и Крутов, толком еще не разобравшись в своих собственных ощущениях, не желая размышлять, что соединило его с девушкой, внезапно понял, что это судьба!
Их руки и губы встретились, поцелуй был таким долгим и нежным, что оба как бы растворились в нем, едва не задохнувшись, и лишь спустя несколько минут она тихо спросила, все еще прижимаясь к нему всем телом, так что он чувствовал сквозь ткань рубашки и блузки ее грудь:
– Ты не слишком спешишь, Крутов?
– Я опаздываю, – хрипло отозвался Егор, и девушка засмеялась, отодвигаясь, поправляя волосы, прижала кувшинки к лицу.
– Как давно я здесь не гуляла! С детства… Пройдемся?
Крутов послушно двинулся в обход пруда, остановился у полузатопленной коряги. Воспоминания обрушились на него, как лавина.
– Здесь меня укусила змея…
– Когда? Расскажи.
– Я тогда учился в Жуковке, жил у дядьки Ивана, а сюда приезжал на лето. Это уже в десятом классе случилось. Я ее не заметил, удочку закидывал, а она сидела под корягой. Ну и укусила. Знаешь, я боли не почувствовал, только поплыл куда-то, как от стакана самогонки. Хорошо, бабка Уля еще жива была, дала мне выпить трехлитровую банку молока, пошептала что-то, погладила, ногу разрезала… В больницу меня привезли без сознания, врач посмотрел, говорит: ну, этот не жилец… А я, как видишь, выжил.
Елизавета покачала головой, не сводя огромных глаз с лица Егора, погладила его по плечу.
– Видно, бабка твоя была целительницей, царство ей небесное! Ты у нее ничего не перенял? Каких-нибудь экстрасенсорных способностей?
Крутов подумал о своих возможностях, основанных на медитации и пробуждении сверхреакции, но говорить об этом не стал.
– Да нет, вроде бы нормален.
Елизавета фыркнула.
– Был бы нормален, не целовал бы ведьму. У меня в роду одни колдуны да ведуньи были, то сглаз лечили, то порчу снимали, то кровь заговорами останавливали. Даже мама умеет это делать.