— А там теплотрасса есть?
— Должна быть. В крайнем случае остается канализация... Какой-нибудь путь найдем, безвыходных положений не бывает...
— А сбыт?
— У нас сегодня вечер вопросов и ответов, — Денис закурил и покачался на табуретке, — я с Юликом поговорю, намекну, что родственник кое-что продать хочет, тот завсегда готов левачком, мимо магазина, принять... Как пионер, в любое время дня и ночи... И человек проверенный, не подведет. Сколько уже раз к нему обращались — без проблем... Он же сидел два раза за это, законы знает...
— А денег у него хватит?
— Хватит. Он до полумиллиона за день соберет. Может кредитку открыть, в любой стране... Его клиенты тоже светиться не любят, сейчас время такое, купишь, чего подороже — и получай отморозков в масках. А если бабки по безналу — совсем вилы, либо из банка, либо из налоговой стуканут. Они ж, сволочи, в связке с бандитами работают...
— Ты тоже.
— Я — другое дело. Я братве из обостренного чувства социальной справедливости помогаю. Они ж не грабят, не ломятся в квартиры — Вежливо, интеллигентно, больше коммерцией заняты... Да и смысла, Ксюша, в гоп-стопах никакого, там прибыли на копейку, а заморочек — на рубль. И ловят их быстро. Вообще, грабить — самое невыгодное.
— А барыги подшефные? Они твоих друзей грабителями считают...
— Конечно. Только забывают, что если уж вписываешься куда, то честно вести себя с «крышей» надо. Если барыга нормальный, с пацанами делится, проекты совместные бананят — чего его трогать? Вон у Антона фермеры такие есть, и продукты качественные, и, если что, ребят на хуторе спрячут... Им Антон своего бухгалтера и послал, тот от налогов уйти помогает. Все довольны, за мясом и овощами только к ним ездят, кстати, ты не улыбайся, и платят за продукты. Антон всем объявил, что услышит, кто не заплатил — в десять раз больше отдаст. Такие примеры — единицы, но все-таки есть...
— Тебя послушать, братки прям Робин Гуды современные...
— Да не так все примитивно. Барыги-то изначально сами виноваты. Ведь как все начиналось — ну, были спортсмены, клубы, секции. Народ физкультурой занимался, на все остальное плевать было... Кто-то в госфирмах работал, кто-то в коммерции, но таких очень мало было. Теневики ведь раньше уголкам [73] в общак платили, и все. Никто в начале перестройки не стал по кооператорам бегать с воплями — дай денег! Глупо было, они сами стали здоровых мужиков нанимать... У наших коммерсантов психология бурозубок, мыши есть такие, только жрут, и все, минут двадцать не покормишь — сдохнет. Ну, запутались они сразу во взаимных расчетах, и к государству, к милиции, не обратишься — бабки левые, черный нал, где взял — не объяснить... Ну, они к пацанам помощнее — надо с должника получить. Вот адрес, телефон, фирма, вам — половину. Те раз съездили, два, десять — и понеслось. Барыги уже друг от друга стали команды нанимать, никто с деньгами расставаться не хочет, самых умных из себя корчат. А спрос рождает развитие отрасли! Вот барыги сами наплодили бандюганов, а теперь орут — помогите! Как же! Если сегодня начать кому-нибудь помогать, то сразу вопрос возникает — а как ты, милый, дело свое развиваешь? Первоначальный капиталец откуда? Чего у тебя две трети сделок — левые? Там вопросов больше ответов будет. Братва, в отличие от государства, процент божеский устанавливает и в сделках помогает, за долю малую... Но малую! Барыгу разорять бессмысленно, он же регулярно отстегивает. Есть, естественно, и идиоты, но мало таких, не выживают. Закон джунглей, звериная ухмылка капитализма... А государство налоги установило почти сто процентов, а в сделках только мешает, чиновники вообще без взятки ничего не делают, менты практически не работают...
— Ну, преступления все-таки раскрывают, — Ксения задумчиво облокотилась на стол.
— Если «терпила» сам доказуху соберет — тогда да, и потом докладывают — вот мы какие молодцы. Сами ни черта не умеют, все рыщут, где бы урвать... У меня одноклассница, Светка Сачкова, в суде работает, рассказывала... Дела смотрят: ничего не понятно, все за уши притянуто, ошибки грамматические, допросы вообще нечитаемы, протоколы дебильные, половины документов не хватает. На доследование процентов семьдесят дел отправляют. А потом наши журналисты вместе с ментами возмущаются — ах, суд отпустил на свободу, ах, дело закрыли! А они суду, кроме своих бредней, что-нибудь предоставили? Там же любое сомнение в пользу обвиняемого. Я про заказные процессы сейчас не говорю... А у нас, как на ментов посмотришь — вот тебе и лучшее доказательство невиновности подсудимого, сразу сомнение в их словах возникает... Глазки в кучу, ручонки как у снегоуборочной машины — все к себе гребут, рот откроет — вообще туши свет!
— У тебя карикатура выходит...
— Верно, — Денис вздохнул, — а что делать? Других-то нет...
Позвонили в дверь. Пришел Юрий Иваныч и поделился радостью — его ротвейлер снова стал отцом.
— Ты щенком имеешь? Или деньгами? — поинтересовался Денис.
Иваныч замахал руками.
— Ничего не беру, это сыночке для здоровья...
— Ну, тады конечно, для здоровья всем полезно, — Денис хитро взглянул на жену. — Борщ будешь?
— Нет, только поел.
— Кофе, чай, сок? Может, водочки?
— У тебя же нет.
— Конечно, это я так, интеллигента из себя строю, вежливость надо проявить. Ну, а как насчет кофеина в организм забросить?
— Это с удовольствием. Курить можно?
— Юрик, ты прям как не родной. Двадцатый раз бываешь, а все спрашиваешь.
— Как там «человек-торшер» себя чувствует?
— Комбижирик? Нормально, к лампам дневного света готовится, глотать во всю длину будет. Сейчас тренируется...
Ксения выставила чашки и сахар. Денис вскочил.
— Я сам, дорогая, садись, кушай...
— Лучше ты посиди. Еще Юрика обваришь...
— У меня случай один был, — вступил Иваныч, — на пароме в Швецию ходил мэтром, ресторан на верхней палубе, солидно... Туристы богатые. Это в семидесятых было, тогда наши почти не ездили... Сплошь фирмачи. Когда качка, трудно блюда разносить, официант же три-четыре штуки на подносе несет, специально учат на пальцах удерживать растопыренных. Все равно тяжело. А если стопочку принял — совсем. Был у нас Аркадьич такой, маленький, на возрасте, не просыхал никогда... Ну, в тот вечер, помню, макароны были, сверху мясо, соус. Макароны — хорошо, они к тарелке липнут, не скатываются, если поднос отклонишь. Поначалу, кстати, иностранцы не понимали, что это такое, наши макароны, думали, декоративное украшение, типа лепешки, на которых в некоторых странах еду подают... Аркадьич тогда разносил. Уже вроде ползала обслужил, трезвый почти. Тут чего-то качнуло, и он мужику тарелку на грудь вывалил... В принципе, не страшно, бывает. Извинился бы, рубашку тому постирали бы, и все. Но Аркадьич, видимо, что-то недопонял или в мозгу перемкнуло... Он вторую тарелку — хвать, и на голову соседа! Третью — в иллюминатор метнул, макароны по стене размазались. Пикассо! Со стола соусницу схватил и на голову себе вылил. Потом на середину зала вышел, поклонился и говорит: «Шоу, господа!»... Мы там попадали, это ж ЧП... А ничего, иностранцы посмеялись, поаплодировали, никто не скандалил... Аркадьича, правда, после рейса на берег списали, капитан настоял...