Женевьева поджала губы и задумчиво опустила взгляд.
— Нужно кое-что объяснить, чтобы дать правильный ответ, — сказала она, и Артур жестом предложил ей продолжать. — Луиза после развода не особенно хотела иметь дело с мужчинами. Во всяком случае, не завязывала с ними прочных отношений. Иногда ей хотелось общества. Иногда другого. И, честно говоря, когда на нее находило, бывала не особенно разборчива. Или хотя бы благоразумна. И между такими случаями иногда проходило несколько месяцев. Или один день. Она могла увидеться с мужчиной всего однажды. Или несколько раз. Я не могу подобрать нужного слова. Практичность? Пожалуй, когда дело касалось мужчин, она могла быть весьма практичной. Так что да, время от времени я слышала от нее о нескольких мужчинах.
Артур почти не надеялся подвести Женевьеву к признанию возможности, что Луиза преследовала несколько интересов. И ее показание явилось небольшой победой. Он хотел было спросить, знала ли она о свиданиях мисс Ремарди на автостоянке аэропорта, но ответ Женевьевы о практичном подходе Луизы к любовным делам предоставлял ему достаточно простора для такого утверждения.
И он обратился к мнению миссис Каррьере, что между Луизой и Эрно никогда не было романтической связи. Хотя это было слегка подорвано согласием, что Луиза могла кое-что хранить в секрете.
— Из слов мисс Ремарди, — спросил он, — вы сделали вывод, что между нею и Эрно Эрдаи существовала вражда?
— Вражда?
— Позвольте выразиться по-другому. Вы знали, что месяца за полтора до ее смерти она была на него очень сердита?
— Да.
— И что она думала, он выдумал предлог, чтобы причинить ей нечто весьма оскорбительное и физически насильственное?
— Да.
— Что она относила, судя по ее замечанию, к интимным действиям?
Женевьева улыбнулась хитрости Артура и ответила — да.
— И, как вы показали раньше, она не сказала вам, что, по ее мнению, подвигло мистера Эрдаи организовать этот обыск?
Артур сразу же понял, что оплошал. Женевьева, поджав губы, глянула ему в глаза, словно предостерегая.
— Как я уже сказала, Луиза не стала объяснять, чего, по ее мнению, Эрно хотел добиться.
Беспокоясь о том, чего не понял, Артур благосклонно улыбнулся, словно надеялся именно на такой ответ.
— На этом все, — добавил он. На Мюриэл он не смел взглянуть и написал несколько строк в своем блокноте. Будь он на ее месте, нюансы ответа Женевьевы вряд ли дошли бы до него. Но Мюриэл обладала каким-то нечувственным восприятием, каким-то чутким эхолокатором. И Артур нисколько не удивился, когда она попросила секретаря вновь зачитать его вопрос.
— Сказала вам Луиза, почему Эрно Эрдаи организовал обыск? — спросила она потом.
— Нет, она не говорила, чего он, по ее мнению, добивался.
— Я спрашиваю не об этом. Говорила она, что подвигло к такому поступку мистера Эрдаи?
Помолчав, Женевьева ответила — да. Мюриэл повернулась к Старчеку. Тот махнул рукой — велика важность.
— И что же? — спросила Мюриэл.
Миссис Каррьере снова опустила взгляд и вздохнула.
— То, что я сказала Эрно неделей раньше.
— Вы сказали? Давайте вернемся...
Женевьева подняла руку. На ее руке звякнул браслет с брелоками. Среди раскачивающихся миниатюрных фигурок висели четыре золотых профиля. Вероятно, профили ее детей.
— После обыска Луиза злилась на Эрно. И на меня. Потому что я сказала ему кое-что, и она решила, что он из-за этого организовал обыск. Она назвала мне эту причину. В сущности, сочла меня доносчицей.
— И что вы сказали мистеру Эрдаи?
Женевьева снова помедлила.
— Я работала ночью. Обычно это была смена Луизы. И один человек зашел в помещение кассы, хотел увидеть ее.
— Один человек? Он не назвался?
— Нет.
— Можете его описать?
— В каком смысле?
— Как он выглядел? Какой был расы?
— Он был смуглым. Возможно, негром, но не могу сказать с уверенностью. Может быть, латиноамериканцем.
— Возраст?
— Трудно сказать. Не старый, не молодой.
— Сложение?
— Довольно щуплый.
— Хорошо. И незадолго до обыска Луизы Ремарди вы сказали Эрно, что к ней приходил какой-то человек?
— Да.
— С тем человеком у вас был разговор?
— Да. И я передала его Эрно.
— Что же сказал тот человек?
— Этот джентльмен спросил, где Луиза, и просил передать ей, что он видел Фараона.
— Фараона? Как в Египте?
— Мне послышалось так.
Мюриэл, явно недоумевая, снова уставилась на миссис Каррьере.
— Говорил тот человек еще что-нибудь, кроме того, что видел Фараона?
— Сказал, что видел Фараона и у Луизы такое с ним не пройдет.
— А кто был Фараон?
— Я не знала.
Артур увидел, как Мюриэл наклонила голову. Она что-то уловила.
— Теперь вы знаете, кто был Фараон?
— Знаю только то, что сказала мне Луиза.
— Когда состоялся этот разговор?
— На другой день после прихода того человека.
— Расскажите нам, что сказала она и что вы говорили о Фараоне.
— Я сказала, что приходил один человек, сказал, что видел Фараона, и я рассказала об этом Эрно. Она разозлилась на меня. За то, что рассказала ему. И одно повело к другому. Она сказала мне, кто был Фараон.
— Что же она сказала?
Тут Женевьева ответила Мюриэл таким же упорным взглядом. Потом прикрыла рот ладонью и покачала головой.
— Я ничего не скажу, — заявила она, голос ее чуть дрожал, несмотря на решительный тон. — Я знаю только то, что сказала она. Мой адвокат говорит, что это не может быть использовано в суде. И я не понимаю, почему должна отвечать на такие вопросы.
— Не для протокола, — сказала Марта. И жестом пригласила Мюриэл с Артуром в свой кабинет по другую сторону коридора. Кабинет выглядел как библиотека джентльмена в прошлые века: мягкие кожаные диваны и ровные ряды книг с золотым тиснением на корешках. Артур уловил запах сигарного дыма из находившегося рядом кабинета Стерна. На одном из столов стояли семейные фотографии Марты, ее мужа и двоих детей. Было и несколько фотографий ее родителей в прежние годы. Марта в своей одежде, двубортном брючном костюме, казалась Артуру копией молодого Стерна.
— Давайте предположим, — сказала Марта, — что мисс Ремарди вольно обращалась с некоей собственностью авиакомпании.