– А когда вы играли, тоже носили шлемы? – спросил Нейт. Ему было восемь лет, и порой он заставлял Джека ощущать себя восьмидесятилетним.

– Не всегда, – ответил Джек. – Что многое объясняет.

– Например, что?

– Ничего. – Джек, приближаясь к трибунам, взял мальчика за руку.

– Почему вы всегда так говорите?

– Что говорю?

– Каждый раз, когда я спрашиваю, что вы имеете в виду, вы отвечаете «ничего».

– Так я поступаю не всегда.

– Ага, и моя мама говорит, что вы всегда так отвечаете.

– О, она в самом деле так говорит?

– Мама думает, будто вы боитесь показать людям то, что у вас сейчас творится в голове.

– Она прямо так и сказала?

– Разве я мог бы сочинить это сам?

Джек улыбнулся, хотя его беспокоило то, что мать Нейта воспринимает его как человека, который воздвигает эмоциональные барьеры. Странно, но его бывшая жена обычно говорила то же самое.

– Не хочу подпускать посторонних к тому, что творится в моей голове, да? Что это означает?

– Ничего, – схитрил Нейт.

– Ну и умник же ты.

Это был шестой матч сезона, команда пока шла без поражений, и Джек чувствовал возбуждение трибун. Они с Нейтом немного опоздали, и лучшие места им не достались, но Джек и не спешил садиться. Он стоял позади дешевых мест у входа на пятидесятиярдовую линию и наблюдал за проходящими мимо болельщиками. Места в этой секции обычно занимали родители игроков, а защитником у «кавалеров» был Джастин Грассо. Его мать, Вивиен Грассо, не пропускала ни одной игры.

Джек собирался навестить Вивиен до конца недели, но задержался из-за арбитражного процесса в Орландо. В своем письме Татуму Найту Вивиен назначала загадочную встречу на вторую половину дня в понедельник. Джек рассчитывал «случайно» столкнуться с ней на стадионе, выяснить, в чем дело, и уж потом решить, стоит ли это дело того, чтобы испытать неприятности, защищая интересы такого агрессивного типа, как Татум. Джек не был чрезмерно привередлив, но последняя неделя выдалась такая, что если бы не клиенты, судьи и адвокаты противоположной стороны, то адвокатская практика могла бы стать совсем неплохим способом зарабатывать на жизнь.

– Пойдемте, – позвал Нейт.

– Минуточку, – ответил Джек.

В их сторону шла Вивиен, и Джек не упускал ее из поля зрения, пока она пробиралась сквозь толпу. Он не видел Вивиен с прощальной вечеринки у своего отца, когда тот уходил с поста губернатора, но выглядела она все так же: худощавая, спортивного вида женщина, почти не пользующаяся косметикой. Казалось, Вивиен только что пробежала двадцать пять миль, приняла душ и поспешила посмотреть, как ее сын будет разносить в пух и прах своих гостей-противников. Никто не удивлялся, от кого лучший игрок «Гейбл Хай» унаследовал свои бойцовские навыки.

– Джек Свайтек, – улыбнулась Вивиен. – Как ваш старик?

– Чувствует себя прекрасно. Думаю, в этом месяце он занимается рыбной ловлей в Северной Каролине.

– Какой лодырь. Нам нужно вытащить его из отставки и заставить баллотироваться в сенаторы. Конечно, если его сын сам не заинтересовался политикой.

– Мои интересы ограничиваются голосованием. Но и само голосование ограничено избранием моих ближайших родственников.

Вивиен засмеялась. Джек собирался познакомить ее с Нейтом, но мальчик уже полностью погрузился в беседу о Гарри Потере с десятилетним сыном Вивиен. Это было как раз то отвлечение внимания, на которое и рассчитывал Джек.

– Вот интересно, как это мы здесь столкнулись, – слукавил Джек. – Кстати, я собирался встретиться с вами.

– По какому поводу?

– Это ситуация типа «друг моего друга». Парень по имени Кларенс Найт.

Она, казалось, делала усилие, чтобы вспомнить, о ком идет речь, потом вспомнила.

– О да! Один из наследников Салли Феннинг.

– Наследников? – удивился Джек.

– Я послала ему письмо с приглашением на оглашение завещания. Вы придете с ним?

– Пока не знаю.

– Оспаривание завещания – это не ваша сфера деятельности. Не так ли?

– Будет оспаривание?

– Я сомневаюсь, хотя могло бы быть, как мне кажется. Но пока никто не делал никаких заявлений.

– Так вы советуете мне заняться этим делом?

– Забудьте о том, что я вам сказала, – ответила Вивиен с улыбкой. – Это всего-навсего адвокатский цинизм. Всегда, когда на кону оказываются большие деньги, жди борьбы наследников между собой.

– Вы уверены, что Татум Найт – наследник?

В этот момент Нейт возбужденно заговорил:

– Пойдемте, Джек, ну пойдемте же! Иначе мы пропустим первый удар.

– Минуточку, дружок.

– Мальчик прав, – заметила Вивиен. – Так мы пропустим первый удар. Приходите в мою контору утром в понедельник. Поговорим. И передайте от меня привет своему папочке, – добавила она, уходя.

– Обязательно. Удачи вам сегодня вечером.

– Вперед, «кавалеры»!

Джек видел, как Вивиен с младшим сыном исчезли в толпе. Нескончаемый поток зрителей шел мимо Джека к своим местам. Нейт тащил Джека за руку.

– Эй, там, наверху! – настойчиво кричал Нейт. – Ну, теперь-то мы можем пойти посмотреть игру?

Татум Найт – наследник? Эта мысль все время будоражила Джека.

– Почему у вас такой глупый вид?

– Глупый вид?

– Вы выглядите так, словно наступили на рвотную массу летучей мыши.

– Возможно, именно это только что и случилось.

– Вот зараза! В самом деле?

– Нет, я не наступил.

– Но что же вы имели в виду?

– Ничего.

– Ничего, ничего, ничего. Вы опять это сказали!

– Да, сказал, – улыбнулся Джек. – Пошли смотреть футбол. – Он обнял Нейта и повел его на дешевые места.

6

Келси знакомилась с Салли Феннинг.

Келси Крейвен работала на Джека Свайтека. Ее последним заданием было собрать информацию, которая относилась к двум трагедиям, ознаменовавшим жизнь Салли: ее бессмысленному убийству на перекрестке и убийству ее дочери за пять лет до этого. Келси не была профессиональным следователем, а лишь собирала все сведения, которые когда-либо публиковались в основном в Интернете, – такие, как газетные статьи и даже старый сайт в Паутине, посвященной поискам убийцы дочери Салли.

Это не была полная занятость, а работа, занимавшая несколько часов в неделю, которые она могла посвятить Джеку. К тому же Келси была матерью Нейта и студенткой третьего курса факультета права университета Майами. Право было второй профессией Келси. Она избрала ее после развода с человеком, убедившим ее в том, что балерина слишком глупа для изучения права. До этого в течение двух лет Келси была профессиональной танцовщицей, пока не получила травму ноги, после чего вышла замуж и родила Нейта. С того дня, как он стал самостоятельно ходить, стало ясно, что балериной Келси никогда не станет, но, верная своей мечте, она открыла собственную студию, чтобы разделить эту мечту с детьми, в основном маленькими девочками. Келси все еще преподавала искусство танца, но студией уже не владела, ибо ей пришлось продать ее, чтобы иметь возможность платить за учебу на факультете права. Келси немного подрабатывала как служащая адвокатской конторы, занимаясь исследованиями правового характера и составлением документов для Свайтека и прокурора. Иногда Свайтек поручал ей сбор данных – таких, как по делу Салли Феннинг. Задание не требовало слишком большого интеллектуального напряжения, но оказалось одним из наиболее интересных.