Джек представился буфетчице за стойкой основного бара и сказал, что хочет видеть Хавьера. Она взяла телефонную трубку, поговорила несколько секунд, потом повернулась к Джеку и сообщила:
– Второй этаж, комната В.
Джек и Келси пробрались сквозь толпу и поднялись по лестнице на второй этаж. У комнаты В стоял мускулистый парень с толстой золотой цепочкой на шее, в плотно облегающем тело черном костюме. Это был один из номеров люкс, уединенное место вдали от столпотворения. Здесь люди могли общаться в более интимной обстановке. Нечто вроде сексуально-наркотического клуба внутри сексуально-наркотического клуба. Ночь только начиналась, поэтому большинство люксов пустовали.
– Вы друг Татума? – спросил парень.
Джек поздоровался с ним за руку, потом представил Келси.
– Рад с вами познакомиться, – сказал парень, глядя куда-то в сторону.
Хавьер походил на испаноязычного американца, но говорил с акцентом нью-йоркского итальянца. Казалось, на южном пляже каждый норовит походить на кого-то другого.
– Прошу, – пригласил он новых знакомых в люкс.
Первыми вошли Джек и Келси. Хавьер вошел последним и, закрыв за собой дверь, отсек шум. Внезапно наступившее уединение вызвало странное ощущение погружения в неизвестное. Комната не представляла собой ничего экстраординарного – диван из кожзаменителя, кресло, стол со столешницей из матового стекла и дрянные темно-красные обои. Джек начал объяснять цель своего визита, но Хавьер остановил его.
– Татум уже ввел меня в курс дела, – заметил он. – И я могу уделить вам всего десять минут.
– Тогда сразу перейдем к делу, – сказал Джек. – Келси, может быть, ты начнешь?
Келси почти незаметно улыбнулась, словно благодаря Джека за то, что он выполнил свое обещание и позволил ей играть в беседе активную роль. Она подвинулась к самому краю дивана и слегка нагнулась вперед, пытаясь поймать взгляд собеседника. Хавьер, казалось, смотрел куда-то поверх нее, также как тогда, когда пожимал ей руку. Можно было подумать, будто что-то на стене привлекло его внимание.
– Сколько времени вы работали на Салли? – спросила она.
– Несколько месяцев.
Келси сделала паузу, словно ожидая, что он наконец ответит, не отводя глаз в сторону. Но его мозг, похоже, был по-прежнему чрезвычайно занят чем-то над ней или за ней.
– В чем заключалась ваша работа? – продолжала Келси.
– Я был телохранителем.
– Ей на самом деле был нужен телохранитель?
– Она была богатой, очень пугливой женщиной и часто бывала одна. Ее старик – я употребляю слово «старик» в буквальном смысле – был то ли из Франции, то ли еще откуда-то. Вы слышали, что случилось с ней и ее дочкой несколько лет назад?
– Да, – ответила Келси. – Нам это известно.
– Так вот, она предпочитала одиночество и иногда просто боялась выйти куда-нибудь. Она и наняла-то меня только для того, чтобы возить ее. На набережную, в ресторан, куда-нибудь еще. Не хочу сказать, что она нуждалась во мне. Но при мне она чувствовала себя в безопасности.
– Были ли у нее подруги? – спросила Келси.
– Возможно. Но я никого из них не знал. По-моему, она была затворницей. Настоящая красавица, но не очень счастливый человек. Вы понимаете, о чем я?
Хавьер разговаривал с Келси, но в глаза ей не смотрел. Его взгляд блуждал где-то между стеной и ее прической. Келси села повыше, чтобы поймать его взгляд, но этот взгляд тоже поднялся, словно каким-то странным образом был прикован к верхней части ее головы.
– Скажите мне наконец, – взмолилась Келси, – куда вы смотрите?
– А?
– Какая-нибудь птичка накакала мне на голову или что?
– По-моему, нет.
– Тогда в чем дело? Вы таращите глаза на мою прическу с тех пор, как я открыла рот.
– Я не гляжу на ваш рот.
– Знаю. Вы таращитесь на верхнюю часть моей головы.
– Я понимаю, что вы так и думаете. Но в сущности, я не смотрю на ваш рот.
– Но почему?
– Я выздоравливающий порноман.
– Кто?
– Я имел пристрастие к порнографии, поэтому не могу смотреть на женский рот. Иначе меня посещают грязные мысли, а это сильно отвлекает, когда пытаешься вести умственную беседу. Вот почему я не смотрю на ваш рот.
– Понятно. – Келси взглянула на Джека. – Может, теперь вступишь в разговор ты, босс?
– Хорошая мысль.
Джек передал Хавьеру список наследников по завещанию Салли, где значились ее бывший муж, адвокат, репортер, прокурор, Татум и неизвестный Алан Сирап.
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы Салли упоминала эти имена?
– Татума, конечно. После того как я связал их.
– Я подойду к этому вопросу через некоторое время. А как насчет других людей?
– Уверен, что она упоминала имя Мигеля Риоса, Майка. Она называла его своим бывшим мужем, правильно?
– Правильно. Что она о нем говорила?
– Не помню ничего конкретного.
– А что насчет других людей? Говорила ли она что-нибудь о ком-либо из них?
Хавьер прочитал список и покачал головой.
– Вот этот парень, Джерри Коллетти. Если не ошибаюсь, он был адвокатом ее бывшего мужа по бракоразводному процессу.
– Верно.
– О нем, как я помню, она говорила.
– Что она говорила?
– Однажды вечером мы куда-то отправились на автомобиле и проехали мимо этого ресторана на шоссе. И она сказала, что когда-то он принадлежал Альфредо.
– Альфредо?
– Салли со своим бывшим мужем когда-то имели небольшой итальянский ресторан, а потом разорились. Они вложили в это дело все, что имели.
– Мигель рассказал мне об этом, – сказал Джек. – По его словам, именно Коллетти продал им его.
– Да. Думаю, Мигель и Коллетти когда-то были друзьями или чем-то вроде этого.
– Мне показалось, что Коллетти уже не нравится Мигелю. Но меня больше интересует то, что Салли рассказывала вам о Джерри.
– Помнится, она тогда выпила пару стаканов вина и разговаривала со мной более откровенно. Начала она с того, что терпеть не может этого Джерри с первого же дня знакомства с ним.
– Почему не может?
– Из того, как она описала его, выходило, что он один из тех скользких типов, которые способны вывернуть девушку наизнанку. Она рассказывала мне, как Джерри однажды вечером пригласил ее с сестрой в ресторан и пытался убедить Салли, чтобы она позволила мужу купить у него ресторан.
– У Салли есть сестра?
– Да.
– Как ее зовут?