– Пожалуйста, проходите, сэр.
Райан вошел. Моряк остался снаружи и закрыл дверь. В кабинете практически не было мебели – только прямоугольный стол и стулья. Лампа дневного света гудела над головой. Двое мужчин поднялись из-за стола. Один был латиноамериканцем, довольно молодым. Другой, зрелый мужчина, походил на «истинного» американца. На них были одинаковые белые рубашки и темно-синие пиджаки, у обоих – совершенно каменное выражение лица.
– Доктор Даффи? – спросил старший. Его голос отдавался эхом в прохладных, голых стенах.
– Да.
Мужчина достал из кармана удостоверение и показал Райану.
– Агент Форсайт, ФБР. Мы с агентом Энрикесом хотели бы задать вам несколько вопросов. Это займет всего пару минут. Присаживайтесь, пожалуйста.
Райан стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу.
– Вообще-то я здесь по делу. Кто-то украл мою сумку.
– А что же тогда у вас на плече?
– Это? Я купил ее здесь, в городе. В отеле, можно сказать. Вместо той, украденной.
Казалось, агент скептически отнесся к сказанному.
– Вы сообщили о краже в полицию Панамы?
– Нет, не сообщил. Я, э-э… в общем-то не успел сообщить.
– Почему вы бежали от полиции?
– Что вы имеете в виду?
Взгляд агента Форсайта, казалось, стал жестче.
– Вы меня слышали.
– Слушайте, вся эта заваруха меня уже достала. У меня украли паспорт. Я просто хотел как можно скорее вернуться в свою страну. Зачем парню, который что-то скрывает, бежать прямо в посольство? Вы говорите, что я бежал от полиции. Но это ваша точка зрения. Лично я вообще не понимаю, с какой стати полиция устроила погоню за мной.
– Мы попросили их забрать вас, – сказал Форсайт. – Поэтому они и бежали за вами.
Райан смутился:
– ФБР попросило их?
Агент кивнул:
– ФБР часто просит местную полицию доставить фигуранта.
– Фигуранта? Меня что, в чем-то подозревают?
– Я сказал фигурант, а не подозреваемый. Вы не подозреваемый. Прошу вас, садитесь. Нам бы хотелось поговорить с вами.
Райан достаточно насмотрелся разных полицейских передач по телевизору, чтобы знать – в слове «подозреваемый» определенно кроется какая-то магия. Подозреваемому всегда зачитываются его права. Хотя они не назвали его подозреваемым. Пока.
– Что вы хотите знать? – спросил Райан.
– Для начала давайте поговорим о трех миллионах долларов в «Банко дель Истмо».
Форсайт наклонился вперед, внимательно разглядывая Райана.
– Вы, должно быть, серьезно обидели того служащего в банке. Сегодня стало немного легче нарушить банковскую тайну, чем во времена диктаторства. И все равно мы впервые получаем такого рода информацию из «Банко дель Истмо». Они послали все записи в финансовый отдел здесь, в Панаме, откуда те пришли к нам. – Он взял со стола папку, открыл и зачитал вслух то, что там было написано: – «Триста переводов в размере девяти тысяч девятисот девяноста девяти долларов». Довольно незамысловатый способ перехитрить требования об отчетности за переводы свыше десяти тысяч долларов.
Райан только моргнул.
Форсайт продолжил читать из папки:
– Как доложил банковский служащий, вы сказали ему, цитирую: «Мой отец не был человеком, у которого вообще могло быть три миллиона долларов, не важно, в каком банке». Конец цитаты. – Форсайт посмотрел на Райана. Потом быстрым взглядом указал ему на стул: – Присаживайтесь, доктор Даффи. Мне бы хотелось предоставить вам возможность объясниться.
Райан начал потеть. Какая-то его часть понимала, что нужно что-то сказать. Другая часть хотела побыстрее убраться оттуда. Он не знал своих прав, но знал, кто их знает.
– Я буду счастлив побеседовать с вами, – сказал Райан. – Но только после того, как поговорю со своим адвокатом.
У них кончился салат. Вот уже девять дней, как поздний завтрак Сары состоял из одного и того же весьма оригинального бутерброда: арахисовое масло, бананы, майонез и сверху лист салата, все на кусочке ржаного хлеба и поджарено до закипания майонеза и размягчения салата. Вкуснятина! Но без салата уже не то.
Стоя у открытого холодильника и разглядывая его содержимое, Сара совсем отчаялась. Заставила свое неповоротливое тело еще раз согнуться и осмотрела отделение для овощей. Определенно никаких признаков салата. Гормоны давали о себе знать – она была на грани слез.
Зазвонил телефон. Она задумалась, решая, стоит ли разговор тех страданий, которые ей предстоит перенести, добираясь до телефона. Аппарат висел на противоположной стене кухни. Ее опухшие лодыжки болели сильнее, чем вчера, а от прохладного воздуха из холодильника было так приятно!
Телефон продолжал звонить. Семь, восемь раз. Кто-то очень хотел с ней поговорить. Она отошла от холодильника и медленно пересекла кухню, морщась после каждого шага. Ответила, еле ворочая языком:
– Да.
– Сара, это Лиз. Где Брент?
– Здесь его нет.
– А я думала, он дома. Где он?
Сара посмотрела на часы на микроволновке:
– Скорее всего едет домой из Денвера.
Лиз замялась.
– Я ценю твою искренность.
– Что?
– Я не думала, что ты признаешь это. Что он был здесь.
– Лиз, ты о чем? Он поехал в Денвер, чтобы увидеть тебя.
– Меня?
– Он уехал в два часа ночи. Сказал, что хочет поймать тебя до того, как ты уйдешь на работу. Не мог уснуть. Все думал о даче показаний под присягой. Он хотел поговорить с тобой об этом.
– Но я его не видела!
– Интересно. Тогда я не знаю, где он.
– И я тоже. Но у меня есть соображения по поводу того, где он был. Кто-то сегодня задал жару моему адвокату. Набросился на него в гараже, когда тот собирался на работу.
– Боже мой! Он серьезно ранен?
– Настолько серьезно, что сейчас в больнице.
– Господи, Лиз! Это так ужасно. Мне очень жаль!
– Правда?
Сару насторожил ее тон.
– Подожди-ка. Ты же не думаешь, что Брент… Ты что задумала?
– Слушай. Вчера Бренту доставили повестку. Он так взбесился, что не смог уснуть. Сел в машину в два часа ночи и поехал в Денвер, предположительно, чтобы поговорить со мной. Следующее, что нам известно, – мой адвокат в больнице, и ему зашивают лицо!
У Сары задрожали руки.
– Успокойся. Я понимаю, о чем ты говоришь, но не нужно делать поспешные выводы!