— Muchas gracias, [13] — сказал он.
— Пожалуйста, — ответила барменша.
Такой у них был ритуал. В ответ на корявый испанский Джека звучали английские слова с сильным акцентом. Вот она, судьба американского кубинца.
Встреча прошла еще хуже, чем он мог себе представить, но сейчас он старался не думать об этом. Следовало выработать план на всякий непредвиденный случай, но этим он займется позже. Прежде надо утрясти кое-какие другие дела. Куда более важные. Нужно поговорить с Синди.
Он достал из кармана телефон, вынул из футляра и похолодел.
Что за чертовщина?
В пять утра, когда звонил Синди, он не заметил ничего необычного. Впрочем, тогда было еще темно, да и не в том он находился состоянии. Но теперь разгар дня. И голова у него больше не кружится. Нет, это очевидно.
Это был не его аппарат!
Он пил кофе с молоком и разглядывал телефон. В точности такой, как у него, — черная «моторола». Они с Синди пользовались одинаковыми моделями, но вскоре им надоела вечная путаница. Дело кончилось тем, что он купил Синди мобильник фирмы «Нокия», резко отличавшийся по дизайну. Когда в спешке выскакиваешь по утрам из дома, ничего не стоит по ошибке прихватить чужой телефон.
И похоже, некто совершил вчера вечером аналогичную ошибку.
Джек вскрыл «моторолу». С устройством аппарата он был хорошо знаком. Проверил блок с сообщениями. В памяти хранилось девять за вчерашний день. Он нажал на кнопку. «Сообщение один, одиннадцать тридцать утра».
Раздался голос мужчины. Говорил он на иностранном языке. Звучал странно — как гибрид говора Ельцина и вещания Робина Уильямса из передачи «Москва на Гудзоне». Джек перешел к следующему сообщению. «Сообщение два. Десять двадцать один утра». Голос был другим, язык — тем же.
Сообщения показались Джеку подозрительными после разговора о том, что «Виатикл солюшнс» контролируются теми же криминальными элементами, что занимаются отмыванием денег. До этого момента он плохо помнил голос напавшего на него человека, звучавший столь безжалостно и жестко. Джек не был уверен, что все сообщения передавал один и тот же человек, но по крайней мере припомнил странный акцент нападавшего. Вчера он был не в том состоянии, чтобы обращать внимание на акцент. Он быстро прослушал остальные сообщения. Все они звучали на одном и том же языке.
На русском.
Сейчас Джек видел себя, словно со стороны. Вот он выходит из бабушкиного дома и направляется к машине. Сокрушительной силы удар сзади, и мобильник вылетает у него из руки. В пылу схватки телефон напавшей на него женщины мог выпасть из кармана или сорваться с ремня. Последний удар по затылку — и Джек теряет сознание. А женщина, напавшая на него, судорожно шарит в темноте и находит аппарат Джека, в точности такой же, как у нее.
Но то был не ее телефон.
Вот это номер! Он улыбнулся, затем громко прищелкнул языком. Махнулись телефонами!
— Señora, — обратился он к барменше. И затем на лучшем своем испанском попросил принести хлеба со сливочным сыром. Абуэла давно приучила его к этому исконно кубинскому лакомству, хлебу со сливочным сыром, который следует запивать кофе с молоком.
Женщина протянула ему два продолговатых ломтика на бумажной тарелке.
Джек продолжал не спеша пить кофе, голова у него шла кругом. Сегодня утром Синди сказала, что звонила ему на мобильный, но никто не ответил. Понятно, что напавшая на него женщина вряд ли стала бы отвечать на звонки до пяти утра. Но затем, в более позднее время, она ответила бы и сообразила, что они перепутали аппараты. Если у нее хватит ума, она заблокирует свой номер через сервисную службу и все записи будут стерты.
Джек бросил хлеб с сыром и поспешил к телефону-автомату. Набрал номер своего офиса и переписал на автоответчик все найденные им в чужом телефоне сообщения. И сразу же почувствовал себя лучше. Пусть она делает что хочет — ее записи сохранились.
И что теперь, подумал он, возвращаясь за свой столик.
Тот факт, что напавшая на него не стерла записи, говорил о том, что она не догадалась о подмене. Полиция сможет засечь мобильный только в том случае, если он используется. Возможно, она заметила подмену и выбросила аппарат в урну. Джек решил, что стоит использовать шанс — попробовать позвонить и разговорить ее. Он взял чужой мобильник и набрал свой номер. Два гудка, соединение.
— Алло?
Сердце у него екнуло. Голос тот самый, женский, именно его он слышал во время нападения.
— Доброе утро. Это Джек Свайтек. Помните меня?
Она не ответила. Джек очень живо представил себе эту женщину, впрочем, достаточно безликую. Представил, как она растерянно смотрит на телефон.
— Думаю, вы по ошибке захватили принадлежащую мне вещь, — сказал он. — Если проверите номер входящего звонка на идентификационном экране, то увидите что-то очень знакомое.
Прошло несколько секунд. Джек понял, что она проверяет номер. И вот наконец в трубке снова зазвучал ее голос:
— Ну и что с того? Это не интересно.
— Да нет, тут вы не правы. Ваш телефон очень даже интересен. Дело в том, что на нем сохранились сообщения на русском. Сам я этого языка не знаю, но уверен, что в ФБР или в местном отделе нравов будут счастливы помочь мне с переводом.
В молчании на том конце линии ощущался напряг.
— Что вы хотите? — низким тихим голосом спросила она.
— Поговорить с вами.
— Мы уже говорим.
— Нет. В отличие от вас я не так глуп, чтобы обсуждать дела по не защищенному от прослушки аппарату. Надо встретиться.
— Это было бы ошибкой.
— Прекрасно. Я так устал платить за ошибки других, что не прочь совершить и собственную.
— Я не шучу. Наша встреча будет очень серьезной ошибкой.
— А еще более серьезной ошибкой будет ваш отказ. Так что слушайте внимательно. Знаете, где находится правительственный центр «Майами-Дейд»?
— Высокое здание рядом с музеем?
— Правильно. Ровно в четыре часа войдете в вестибюль. Прямо посередине в полу увидите плиту с бронзовой табличкой. В память о человеке по имени Армандо Алехандре. Там меня и ждите. В противном случае я иду прямо в ФБР вместе с вашим телефоном.
— А откуда мне знать, может быть, там меня и арестуют?
— Этого не будет. Потому что я хочу выяснить, кто старается скрыть причину убийства Джесси Мерил. А если вас арестуют, вы мне уже ничего не скажете, верно?
Снова молчание. И вот наконец она сказала:
— Вы уверены, что хотите знать именно это?
— Да, и хочу предупредить.
— Слушаю?