— Тяжелая жизнь, — отрезала Кимберли и тут же пожалела об этом.
Однако бдительный полицейский не сказал больше ничего. Он положил руки под голову и, казалось, рассматривал небосвод. Кимберли посмотрела туда же и впервые обратила внимание на ясное ночное небо с множеством крохотных сверкающих звезд. Это была поистине прекрасная ночь. Другие девушки ее возраста, видимо, отправляются в такие ночи на прогулки, держась за руки со своими парнями. Хихикают, когда парни пытаются поцеловать их.
Кимберли не могла даже вообразить такой жизни. Она всегда хотела быть только тем, что есть.
Она повернула голову к своему партнеру, казалось, довольному этим молчанием. При внимательном рассмотрении Маккормак оказался рослым. Не таким, как некоторые бывшие морские пехотинцы с ее курса, но был выше шести футов и, очевидно, весьма энергичным. Темные волосы, загорелая кожа, очень подтянутый. Она удачно вывела его из строя и гордилась собой.
— Вы до смерти испугали меня, — сказала наконец Кимберли.
— Это было неожиданно, — согласился он.
— Не нужно ходить крадучись по ночам.
— Совершенно верно.
— Вы давно здесь?
— Приехал в июне. А вы?
— Проучилась девять недель. Осталось семь.
— Вы будете блестящим агентом, — заметил Маккормак.
— Откуда вы знаете?
— Вы убежали от меня, не так ли? Поверьте, милочка, большинство красивых женщин, которых я преследовал, не улизнули.
— Вы противный тип! — отрезала Кимберли.
Он снова засмеялся. Звук был низким, урчащим, как мурлыканье тигра. Кимберли решила, что ей не слишком нравится особый агент Майкл Маккормак. Нужно бы встать и уйти от него. Тело ее мучительно ныло. Она снова поглядела на звезды.
— Жарко на воздухе, — промолвила Кимберли.
— Да, мэм.
— Вы сказали, что не любите жару.
— Да, мэм. — Выждав секунду, Маккормак повернул голову. — Жара убивает, — сказал он, и Кимберли поняла, что особый агент наконец говорит серьезно.
* * *
Ветви хлестали ее по лицу. Кусты цеплялись за лодыжки а высокая трава опутывала сандалии, словно стараясь повалить Тину. Она изо всех сил стремилась вперед, тяжело дыша, с готовым выскочить сердцем; она петляла от дерева к дереву и заставляла себя переставлять ноги.
Мужчина не бежал за ней. Тина не слышала ни топота ног, ни гневного приказа остановиться. Он был тихим. Крадущимся. И это пугало еще больше.
Куда она бежит? Тина не знала. Почему он преследует ее? Выяснять это ей было страшно. Что случилось с Бетси? У нее сжалось сердце при этой мысли.
Воздух был горячим, он иссушал ей горло. Воздух был влажным, он обжигал ей легкие. Было поздно. Тина инстинктивно побежала прочь от дороги, вниз по склону, и теперь осознала свою ошибку. Внизу, в непроглядной тьме, не будет спасителя. Не будет безопасности.
Только бы оторваться подальше от него. Она подтянутая, энергичная, ловкая. Она может найти какое-то дерево, взобраться значительно выше его головы. Может найти овраг, лечь на дно и так плотно свернуться, что он не увидит ее. Может найти лозу и совершить перелет на ней, как Тарзан в диснеевском мультике. Ей хотелось бы сейчас быть в кино. Быть где угодно, только не здесь.
Откуда ни возьмись на пути возникло бревно. Мертвое дерево, видимо, сваленное молнией несколько десятилетий назад. Ударившись о него голенью, Тина вскрикнула от боли и повалилась на другую сторону ствола. Колючие кусты сильно оцарапали ей ладони. Потом плечо стукнулось о твердокаменную землю, и из легких вырвался весь воздух.
Легкое потрескивание прутиков позади. Спокойное. Осторожное. Сдержанное.
Значит, смерть приходит так? Медленно идя через лес?
В голени Тины пульсировала боль. Легкие отказывались втягивать воздух. Она, шатаясь, поднялась на ноги и попыталась сделать шаг.
Негромкий свист в темноте. Резкая, колющая боль. Тина опустила взгляд и увидела оперенный дротик, торчащий из левого бедра. Что за…
Она попыталась шагнуть. Разум приказывал телу, вопил с первобытным отчаянием: «Беги, беги, беги!» Ноги ее подкашивались. Она опустилась в высокую, доходящую до колена траву. Странная жидкая теплота заполнила вены, и мышцы обессилели.
Страх исчезал из ее сознания. Сердцебиение успокаивалось. Легкие наконец открылись, и она легко задышала. Тело поплыло, лес закружился и пропал.
Наркотик, подумала Тина. А потом даже эта мысль куда-то исчезла.
Шаги, все ближе, ближе. Последнее, что она видела, — это лицо мужчины, терпеливо глядящее на нее.
— Пожалуйста… — хрипло проговорила Тина, инстинктивно прикрывая руками живот. — Пожалуйста… не трогайте меня… Я беременна.
Мужчина взвалил на плечо потерявшую сознание девушку и понес.
* * *
Нора Рей Уоттс видела сон. Во сне все было голубым, розовым и фиолетовым. Воздух был бархатистым, она кружилась кружилась и все равно видела сверкающие острия звезд. Нора смеялась, собачка Мамфри плясала у ее ног, и даже усталые родители в конце концов заулыбались.
Недоставало, разумеется, только сестры.
Потом распахнулась какая-то дверь, зияющая чернотой. Она манила к себе, влекла. Нора Рей пошла к ней бесстрашно. Она уже выходила в эту дверь. И теперь иногда засыпала только затем, чтобы найти ее снова.
Нора Рей шагнула в темные глубины…
И в следующее мгновение ее разбудили рывком. Над ней в темноте склонилась мать, держа руку на ее плече.
— Тебе что-то снилось, — сказала мать.
— Я видела Мэри Линн, — сонно ответила Нора Рей. — Кажется, у нее есть подруга.
— Ш-ш, — протянула мать. — Не думай о ней, детка. Это просто жара.
Квонтико, штат Виргиния
7 часов 3 минуты. Температура 28 градусов
— Поднимайся.
— Нет.
— Поднимайся!
— Нет.
— Кимберли, уже семь часов. Вставай!
— Не заставишь.
Голос наконец исчез. Кимберли блаженно погрузилась в необходимую ей черноту. Затем… в лицо ей хлестнул поток ледяной воды.. Кимберли рывком села в постели, ловя ртом здух и торопливо протирая глаза от этого потопа.
Ничуть не смущаясь, Люси стояла возле нее, держа в руке пустой кувшин.
— У меня пятилетний сынишка, — сказала она. — Так что капризничать бесполезно.
Взгляд Кимберли упал на ночной столик, где стояли часы. Десять минут восьмого.