— Ты моя девочка.

Мак потянулся и включил лампу. А потом дрожащими пальцами медленно открыл коробочку, которую Кимберли по-прежнему сжимала в ладони.

Кольцо было старинное — несколько маленьких бриллиантов в платиновой оправе. Ничего сверхизысканного или шикарного, но Кимберли подумала, что это самое замечательное кольцо, которое ей доводилось видеть.

— Оно принадлежало моей бабушке, — тихо сказал Мак. — Если тебе не нравится, можно отдать его на переплавку…

— Нет.

— Нет — это значит, ты не выйдешь за меня? — Он, кажется, слегка запаниковал.

— Нет! То есть да. Да, я выйду за тебя. Нет, не смей трогать это кольцо. То есть можешь к нему притронуться, но лишь затем, чтобы надеть его мне на палец. Надень же его!

Он повиновался. Потом они оба долго сидели, обнаженные, и любовались кольцом.

— Оно прекрасно, — прошептала Кимберли.

— Самое прекрасное, что есть на свете, — это ты, Кимберли. Черт возьми, я так тебя люблю, что это меня пугает.

— Меня тоже.

— Тогда мы будем привыкать постепенно. Я просто… я хочу, чтобы сегодня ночью это кольцо было у тебя на пальце.

— Я тебя люблю, Мак, — серьезно сказала Кимберли, а потом крепко, до боли, обняла его. Они оба взглянули на кольцо, которое поблескивало у нее на руке, и все поняли.

— Я не могу носить его сегодня, — шепнула она.

— Понимаю.

Кимберли взглянула на него и снова услышала то, что не было сказано.

— Обними меня, Мак.

Он заключил ее в объятия. Тогда она сняла кольцо и молча положила его в футляр.

Глава 30

Вторник, 23.42

Куинси не мог заснуть. Он бродил по дому, заходил в разные комнаты, как будто можно было создать иллюзию присутствия жены, сидя в этом кресле, наливая кофе в эту чашку, работая за этим столом. Ничего не помогало. Дом казался слишком большим, темным и пустым. Куда бы Куинси ни входил, все напоминало ему о том, что Рэйни здесь больше нет.

Он направился в свой кабинет и прочитал все, что касалось Эндрю Бенсона. Если этому человеку сейчас примерно двадцать восемь, значит, он был еще совсем ребенком, когда пропал его отец. Трудно сказать, как это событие повлияло на мальчика. Конечно, он вырос без родителей. Тем не менее, учитывая образ жизни Лукаса Бенсона, неудивительно, что никто не заявил в полицию о его исчезновении. Видимо, друзья по нему не скучали.

Конечно, двадцать лет спустя Эндрю узнал все: как Лукас изнасиловал шестнадцатилетнюю дочь своей любовницы и убил саму любовницу, когда она пригрозила обо всем рассказать. Как он вернулся в дом — возможно, чтобы снова наброситься на Рэйни, — но та застрелила его и закопала тело под верандой.

История Рэйни убедила присяжных. Но как воспринял это Эндрю? Он и его бабушка ни разу не появились в зале суда. Может быть, Лукас Бенсон действительно был им дорог?

Куинси не знал.

Он связался со старым другом в Квонтико. Маку никто не позвонит до девяти утра, зато Гленда Родман любит приходить на работу ровно в восемь. В сложившейся ситуации четыре часа могут здорово пригодиться.

Его последний звонок был местным. Конечно, не совсем удобно звонить в такой час, но Куинси было все равно.

Бывший детектив Орегонского полицейского управления Эйб Сандерс взял трубку после первого же гудка. Куинси показалось, что в последние дни Сандерс вообще не спал. Забавно — учитывая тот факт, что Сандерс ушел из полиции ради спокойной жизни.

«В Астории ничего никогда не происходит, — сказал он, ужиная с Рэйни и Куинси два года назад, вскоре после того, как его перевели в этот живописный приморский городок. — Несколько краж, мелкая торговля наркотиками, ну и всякие неприятности с туристами. Едва ли у меня будет такая шикарная жизнь, если я перееду в Бейкерсвилл».

В тот вечер они подняли бокалы за Эйба и его прелестную жену. В тот вечер все они были намного счастливее.

— Слушаю, — произнес Сандерс, настороженно и требовательно.

— Ты что, спишь с трубкой в руке или вообще не ложишься?

— Я смотрю новости, — услышав голос Куинси, Сандерс заметно расслабился. Куинси не стал говорить, что вечерний выпуск новостей закончился пятнадцать минут назад.

— Мне нужна информация по нашему печально знаменитому технику из Астории, — сказал Куинси.

— Забавно, но ты уже второй, кто звонит мне по поводу Дункана. Первым был один мой старый приятель, Кинкейд. Наверное, ты его не знаешь.

— Так получилось, что мы вместе работаем.

— А, дело о похищении. Он уже звонил тебе и Рэйни? Должно быть, штат неплохо наживается на продаже лотерейных билетов, если может позволить себе таких консультантов. В мое время нам платили сущие гроши.

Сандерс намекал на то, что впервые в истории полиция штата начала получать доход… от лотереи. Этот закон очень обрадовал полицейских и немало повеселил публику. Люди шутили, что теперь патрульные одновременно с повесткой в суд начнут вручать лотерейные билеты. Что ж, каждый зарабатывает как может.

Куинси отметил про себя, что Кинкейд связался с Сандерсом, но предпочел умолчать об этом. Как это похоже на представителя силовых структур — наплевать на юрисдикцию и при этом сохранять таинственность. Куинси все это уже почти ненавидел.

— Я подумал, что лучше сам тебе позвоню, — произнес он.

— Ну так я повторю тебе то, что сказал ему. Никаких зацепок нет. Нам известно лишь, что старина Дункан почти весь день сидит дома и чешет яйца, а вечером отправляется ужинать к матери. Она по-прежнему зовет его «деткой». Соседи терпеть не могут этого парня.

— Он все еще под наблюдением?

— Под неофициальным. У меня хватает людей, чтобы держать его в поле зрения. Конечно, отчитаться за каждую минуту мы не можем, но в принципе знаем, как он проводит время.

— Что он делал сегодня днем?

— То же, что и всегда.

— А вечером?

— Вечером за ним не следят, — осторожно сказал Сандерс. — А нужно?

— Ситуация развивается, — решительно заявил Куинси. — Следующий выход на связь с похитителем назначен на десять часов утра. Если Дункан действительно имеет к этому отношение — значит, сегодня вечером или завтра утром ему нужно будет кое о чем позаботиться. Я хочу сказать, что было бы неплохо следить за действиями Дункана в течение следующих двадцати четырех часов. Даже если в итоге нам придется вычеркнуть его из списка подозреваемых.

— Я об этом позабочусь.

— Ты меня очень этим обяжешь.

— Ты становишься сентиментальным. Слушай, Куинси, неужели Дункан похитил женщину ради выкупа? Брось, ты же видел место преступления. Если Дункан сцапает женщину, то будет думать явно не о деньгах.