– Предлагаю не мешкая направить жандармов туда, где была подобрана девушка, – сказал Петрусенко.
– Сейчас же отдам распоряжение!
Эккель вышел из кабинета, а Викентий Павлович задумался. Был в этой истории для него и второй неясный момент… Ведь Лапидаров, похоже, не собирался оставлять Грету живой. Значит, кто-то же спугнул его? Потому что человек, бежавший от тела девушки, был явно не Лапидаров – возчик наткнулся на Грету и того, кто бежал, чуть ли не через полчаса после нападения. Конечно, этот кто-то вытащил девушку на дорогу, дождался появления возчика, убедился, что девушка замечена, – и скрылся. Выходит так! Но кто это и зачем убежал?
Вернулся комиссар и сказал:
– Я сейчас сам отправляюсь туда, вместе с бригадой. Потом пришлю человека сообщить вам результаты.
– Давайте сделаем по-другому, – предложил Петрусенко. – Я тоже поеду с вами, если, конечно, вы не возражаете?
Комиссар не возражал. Они вместе сели в автомобиль, чтобы ехать в полицейское управление, вызвать бригаду жандармерии. Эриха, который открывал им ворота, Викентий Павлович попросил предупредить Людмилу – пусть не волнуется.
Уже совсем расцвело и пели птицы, когда жандармы, растянувшись цепью, стали осматривать придорожные заросли, спускаться по склонам оврага, также покрытым густым кустарником. Автомобиль стоял на обочине дороги, комиссар и Викентий Павлович сидели, ожидая результатов, курили. По дороге тянулись к городу подводы и пешие крестьяне с корзинами. Все с любопытством посматривали на полицейскую машину, но никто не останавливался. Петрусенко наслаждался свежестью утра, минутами покоя. Конечно, он мог бы ограничиться ролью праздного гостя, который лишь дает советы. Он имел на это полное право: отпуск, чужая страна… Еще вчера он почти что так и воспринимал происходящее. Но вот мерзавец Лапидаров чуть не убил милую девушку, с которой Викентий Павлович общался каждый день. А это уже задевало за живое и его самого. К тому же имелись странности, загадки… Следователь Петрусенко очень любил разгадывать загадки!
Издалека раздался крик, второй, а вскоре, продираясь сквозь кусты, к машине выбрался жандарм.
– Герр комиссар, мы нашли мертвое тело… мужчину! – возбужденно отрапортовал он. – Там, недалеко, в овраге!
Мертвец лежал лицом вниз, но еще до того, как он был перевернут, Петрусенко его узнал. Это был не Замятин! Клетчатый пиджак, брюки, заправленные в высокие шнурованные ботинки, валяющаяся рядом шляпа с большими полями… Он не раз сам видел этот костюм на Лапидарове, да и Грета описала именно его – на том человеке, который душил ее ночью. Массивная фигура убитого тоже не оставляла сомнения. А то, что он убит, было совершенно ясно: пробитый затылок, слипшиеся от запекшейся крови волосы…
Комиссар Эккель не знал в лицо ни Лапидарова, ни Замятина, но хорошо помнил, как девушка описала злоумышленника. Удивленно посмотрел на Петрусенко:
– Разве это тот человек, которого мы ищем? По фамилии Замятин?
– Нет, – медленно покачал головой Викентий Павлович и кивнул жандармам: – Переверните его. – Через минуту, окончательно убедившись, сказал комиссару: – Это, дорогой господин Эккель, тот, которого мы собирались найти живым! Это Лапидаров.
– Что же получается? Значит, вчера, когда он напал на девушку, его самого кто-то убил?
– Получается так…
Викентий Павлович сел на большой каменный валун, не отводя взгляда от мертвого Лапидарова. В его памяти быстро прокрутилась картинка – рассказ возчика, подобравшего беспомощную Грету… Две фигуры на темной дороге: одна – лежащая, другая – склоненная над ней. Вот второй человек настороженно поднимает голову, слыша стук колес, но не убегает сразу – ждет, когда из темноты появится телега. И лишь потом ныряет в густые кусты… Убедился, что девушка будет замечена, а значит, подобрана, спасена! Конечно же, это был не Лапидаров. Тот, скорее всего, уже лежал мертвый здесь, в овраге. Вот потому на этом месте и крови-то нет: убит Лапидаров был, по-видимому, там же, где напал на Грету. Надо сказать комиссару – пусть жандармы поищут кровь ближе к дороге. Но главное сейчас другое!
Петрусенко быстро поднялся на ноги.
– Господин Эккель, нам нужно сейчас же вернуться в город. По пути я вам все расскажу!
Комиссар отдал распоряжение бригадиру жандармов, сел в машину.
– Поехали!
Викентия Павловича радовало, что его немецкий коллега не испытывает чувства ущемленного самолюбия, принимает помощь и подсказку по-дружески, как должное.
– Где находится табльдот «Рог изобилия», вы знаете? – спросил он.
– Конечно, – кивнул Эккель. – Нам туда?
– Да, и поскорее!
Табльдот накрывали в большом крытом павильоне со множеством столов. Сейчас как раз близилось время завтрака курортников. Из кухни доносились голоса поваров, на раздаче звенели приборы, между столами бегали кельнеры с подносами. Комиссар быстро нашел старшего кельнера, подвел его к Петрусенко.
– Скажите, Ганс Лешке работает сегодня? – спросил Викентий Павлович.
– Его нет, – ответил тот. – Я знаю, что он вчера работал две смены, сегодня должен выйти только в вечернюю.
– А кто возглавлял вчерашнюю вечернюю смену? Вы?
– Нет, старший кельнер господин Кранц… Он живет здесь недалеко, я могу за ним послать.
– Да, пошлите, но скажите, чтобы шел не сюда, а в полицейское управление. Мы его будем ждать там.
Машина развернулась и покатила в управление. Там комиссар отдал распоряжение вице-вахмистру Хофбауеру: взять трех полицейских, спуститься в деревню, найти Ганса Лешке и привести его сюда.
– Если, конечно, он будет на месте, – добавил с сомнением Петрусенко. – Если его не найдете, разузнайте полную информацию: когда он ушел из дому, кто последний его видел, где, в каком виде…
– Значит, все-таки вы подозреваете, что этот парень?.. – покачал головой Эккель.
– Подозреваю… Но вот, похоже, и кельнер Кранц! Давайте его расспросим.
Викентий Павлович и сам не ожидал, насколько полно подтвердит его подозрения рассказ Кранца. Павильон для табльдота «Рог изобилия» вечерами, после официального ужина, превращался в ресторан с небольшим оркестром и варьете. Работал он до двух часов ночи. Именно до этого часа и должен был, начиная со вчерашнего вечера, обслуживать посетителей Ганс Лешке. Однако не было еще и полуночи, когда к Кранцу стали поступать жалобы со столиков Ганса. Они уже некоторое время не обслуживались, а самого кельнера нигде не было видно. Кранц побегал, поискал Ганса, а потом отдал распоряжение двум другим кельнерам распределить столики между собой. Он был сердит на Ганса, но больше все-таки недоумевал. Этого парня он знал давно – старательный, трудолюбивый, очень честный! Не мог он просто так, ни с того ни с сего бросить работу, уйти. Что-то, видимо, случилось… И сейчас, когда комиссар полиции стал его расспрашивать именно о Гансе Лешке, старший кельнер утвердился в своей мысли.