Троюродный брат Макарова-старшего жил севернее Москвы, болел легкими и решил сменить климат на более мягкий. По пути в Крым заехал в Белополье к родственникам и… остался: так понравились ему здешние места. К тому же у жены его здесь тоже оказалась родня. Он стал фабрикантом, купив на окраине свечной завод. Когда он впервые пришел в гости к Макаровым с женой и семилетней дочкой, Анатолий и Верочка только глянули друг на друга, сразу же взялись за руки и побежали играть. С тех пор они не расставались, постоянно проводя дни вместе – то в одной семье, то в другой. Не прошла их привязанность и тогда, когда пришла пора учебы. Сразу после уроков Анатолий мчался к женской гимназии – встречать Верочку. Ему настолько безразличны были насмешки ровесников, что те вскоре оставили его в покое. Да и просто все привыкли видеть этих мальчика и девочку всегда рядом. На детских любительских спектаклях, на утренниках, на катке… Их отцы не раз, посмеиваясь, говорили: «А вот возьмем и поженим их! Какая красивая пара!» Это было правдой: смуглый, темноволосый подросток и стройненькая, светлокудрая, сероглазая девочка… Шутки шутками, но однажды Анатолий и Вера заявили родителям, что хотят обручиться. И сделали это – как раз накануне отъезда Анатолия в юнкерское училище. Ему было шестнадцать, ей – на год меньше…
И вот, впервые за много лет, они оказались разлучены. Пятнадцатилетняя Вера, по сути девочка, вдруг очутилась в положении взрослой, ждущей суженого невесты. Да она и ощущала себя такой. Не без того, конечно, чтобы проказничать с подружками, с интересом выслушивать девичьи любовные секреты, ходить на водевили, танцевать на своих первых балах… Но все же она отличалась от ровесниц, хотя это и не бросалось в глаза. Каждая минута ее жизни, хотя она об этом специально и не думала, была наполнена ожиданием. Ее подружки тоже томились ожиданием, но чего-то неопределенного и кого-то неизвестного. Верочка, в отличие от них, знала, кого ждет, знала, что вся ее жизнь пройдет рядом с Анатолием Макаровым. Вот только скорее бы!
Нетерпение выливалось в письмах. Это были письма-дневники: каждодневный рассказ о том, что произошло, с кем встречалась, что читала, какую музыкальную пьесу разучивала. Но главное – о том, что тоскует и ждет… У юной невесты хватало такта не отсылать свои записи каждый день – она это делала раз в неделю. А вот Анатолий отвечал редко. Оправдываясь, он написал ей как-то: «Милая Верочка, я не любитель эпистолярного жанра, а самая натуральная муштра, которую непременно должны выносить будущие офицеры, оставляет очень мало свободного времени. Но твои письма я очень люблю получать и читать! Не бойся утомить меня «разными глупыми мелочами», как ты пишешь, – мне интересно все, что касается тебя. Я словно разговариваю с тобой. А на меня не обижайся! Вот увидимся – я не дам тебе и рта раскрыть, буду все сам рассказывать. Это совсем другое дело…»
Виделись они только на короткие пасхальные и рождественские каникулы, потому что и лето юнкера проводили в военных лагерях. А когда учение кончилось, служба забросила молодого офицера еще дальше от дома. Годы шли, их переписка стала чем-то очень привычным, и в какой-то момент Вера вдруг подумала: «А ведь и он, да и я тоже словно бы согласились, что письма заменяют нам живые ощущения: взгляды, пожатия рук, объятия… Словно можно обойтись только строчками на бумаге!» И правда, они виделись редко. Анатолий наезжал в отпуск или с оказией. Тогда, сплетая пальцы рук и глядя друг на друга, они вновь становились неразлучной парой – как в детстве и отрочестве. И понимали, что созданы друг для друга. Оказываясь вот так рядом, близко, они болтали обо всем на свете, смеялись и понимали друг друга с полуслова. И все же чего-то не хватало! А не хватало той полной откровенности и раскрепощенности, которая была в письмах. И, расставшись, Вера торопилась взяться за перо и бумагу, а Анатолий с нетерпением ждал ее посланий…
Анатолий все никак не мог позволить себе жениться. У него хорошо складывалась военная карьера, но приходилось много переезжать с места на место. Он никак не решался обречь Верочку на кочевую жизнь. Просил ее:
– Давай еще подождем! Нынешнее назначение, должно быть, уже надолго, а я, как только укреплюсь на новом месте и обживусь, – сразу приеду за тобой!
Но обжиться он не успевал, получал новое назначение… Верочка терпеливо ждала. Конечно, ей не раз приходило в голову, что Анатолий может влюбиться. В другую женщину! Ведь они были так молоды, когда решили, что свяжут свои жизни навсегда. Настоящих чувств они тогда ни знать, ни испытывать еще не могли. Хотя… Ее любовь прошла проверку временем: ей нужен только Анатолий, только с ним она хочет быть рядом. Но вот он… Но Вера ругала себя за эти мысли! Никогда никакого повода так думать о себе Анатолий не давал! И он не оттягивает их союз, просто хочет сделать как лучше. Хотя годы, конечно, идут…
Женщина вздрогнула, мгновенно вернувшись из прошлого в настоящее. Внизу легонько хлопнула дверь, раздались шаги. Они были тихими, даже осторожными, но она слышала их и, конечно же, узнала. Макаров вошел в комнату, стал на пороге. Вера ждала этого, смотрела прямо на него, стараясь поймать взгляд. Но Анатолий лишь бегло глянул на нее – убедился, что она так же беспомощна и неподвижна, – и быстро вышел. Она слышала, как он ходит в своей комнате. Невольно усмехнулась: он не пошел через ее комнату, через смежную дверь, – побоялся идти мимо связанной жены! Но, может быть, он сейчас войдет к ней? Что-то скажет, развяжет ей рот, и они поговорят?.. Когда шаги Анатолия приближались, ей верилось в это. Но потом он отходил, и на нее обрушивалось напряжение нового ожидания – вот, снова подходит, вот сейчас войдет!.. Но через некоторое время его шаги послышались в коридоре, миновали ее комнату, простучали по лестнице вниз. Вновь легонько хлопнула входная дверь…
Ушел! Вера перевела взгляд в окно: господи, уже темнеет! Она и не заметила, погрузившись в далекие воспоминания, как приблизился вечер. Куда же пошел Анатолий? И что он собирается делать? И неужели вся их жизнь теперь ничего для него не значит? Вся жизнь…
Состояние «ждущей невесты» из временного превратилось для Веры в постоянное. И как бы даже привычное. Потому она несколько растерялась, когда однажды получила от Анатолия письмо. Он писал: «… У меня немного расстроилось здоровье. Но ты не беспокойся, ничего страшного. Однако из-за этого я оставляю службу в кавалерии и перехожу в полицейский департамент. А это значит, начинаю вести оседлый образ жизни. И теперь, Верочка, наша свадьба не за горами. Последнее время я мечтаю об этом каждую минуту…» Сладко и томительно заныло сердце: неужели и правда мечтает? Перед самой собой она откровенно признавалась, что почти перестала верить в их будущий брак. Хотя для нее Анатолий оставался единственным любимым человеком. И вот: «…мечтаю об этом каждую минуту!» И ей все равно, почему эта мечта вновь вспыхнула в нем так сильно! Главное, что она есть!
Став мужем и женой, они словно вновь вернулись в детство – опять стали неразлучны. Не было детей – это печалило обоих, но еще больше привязало друг к другу. Покой и счастье… У Анатолия, правда, бывали сильные головные боли – не очень часто. Однако в такие минуты он становился словно другим человеком – злым, капризным, а иногда просто страшным. Правда, потом всегда горько раскаивался, просил у Верочки прощения. Он как-то рассказал ей, что впервые эти боли появились после поездки с тайной миссией в бурятские степи. И Вера была почти уверена, что там, в степях, Анатолия укусило какое-то жуткое и ядовитое насекомое – ведь их там видимо-невидимо: скорпионы, каракурты… Он мог этого даже не заметить, не понять, а теперь вот – мучения на всю жизнь!