— Ей, должно быть, было тяжело все эти годы. Вы — по одну сторону решетки, она — по другую.
— Она знает, что я этого не делал.
— От этого ей должно было быть только тяжелее.
— Бросьте испытывать на мне эти ваши психологические штучки!
— Мне просто любопытно, каково это ей было.
— Каково это было, говорите? — повторил Джон, и его с трудом сдерживаемая злость начала прорываться наружу. — Каково это было — разбить мою семью, свести в могилу раньше времени мою мать? Каково это было, когда собственный отец обращался со мной, как с каким-то изгоем, парией? А как вы сами думаете, приятель? Как вы, блин, это себе представляете?
Слова Джона повисли в воздухе, эхом отдаваясь в ушах Уилла. Действительно, что он себе думал? А он как раз думал о том, что фрагменты мозаики начали наконец-то становиться на свои места.
— Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали, — сказал Уилл.
Плечи Джона как-то неопределенно приподнялись.
Уилл носил в кармане копию письма Алиши Монро — своего рода талисман, который должен был помочь ему в этом деле. Он развернул сложенный лист и придвинул его по столу к Джону.
— Вы не могли бы прочесть это для меня? Только вслух, пожалуйста.
Джон подозрительно взглянул на него, но любопытство взяло верх. Он склонился над столом и, не касаясь письма, сначала прочел его про себя. Потом смущенно посмотрел на Уилла.
— Вы хотите, чтобы я прочел это вслух?
— Если вам не трудно.
Джон откашлялся. Было очевидно, что он не понимает, что происходит, но когда он все-таки начал читать, Уилл счел это знаком доверия с его стороны.
— «Дорогая мама», — начал Джон, но Уилл остановил его.
— Простите. На три строчки ниже, — сказал он. — Начните, пожалуйста, оттуда.
Джон бросил на Уилла еще один взгляд, который говорил, что ему остается только послушаться.
— «Библия учит нас, что грехи родителей падают на их детей. Я отверженная, неприкасаемая, которая может жить только с таким же Парией, и все из-за твоих грехов».
Джон остановился, уставившись на эти слова, как будто только теперь понял, что пропустил что-то, лежавшее у него под самым носом.
— Кто такая Алисия? — спросил он.
— Алиша Монро, — ответил Уилл, и выражение лица Джона рассказало ему все, что он хотел узнать. — Я разговаривал вчера утром с ее матерью. Я должен был сказать ей, что ее дочь мертва.
Джон судорожно сглотнул.
— Мертва?
— Алиша Монро была изнасилована. Избита. У нее был откушен язык.
— Это был… — прошептал Джон в большей степени для себя.
Он схватил письмо и уставился на слова Алиши, обращенные к ее матери.
— Она дважды написала «пария», — сказал Уилл, понимая, что представился единственный шанс заставить Джона доверять ему. — В первом случае это было с маленькой буквы «п». Во втором она написала это с большой буквы. «С Парией», а не «с париями». Она имела в виду одного человека, а не группу.
Глаза Джона забегали по странице, и Уилл знал строчку, которую тот читал. «…неприкасаемая, которая может жить только с таким же Парией».
Уилл наклонился над столом и, удостоверившись, что завладел вниманием Джона, спросил:
— Кто этот Пария?
Тот продолжал внимательно смотреть в письмо.
— Я не знаю.
— Это кто-то, кого Алиша знала в прошлом. И кто-то, с кем ей приходилось встречаться сейчас. — В кармане Уилла зазвонил телефон, но он проигнорировал это. — Мне необходимо, чтобы вы сказали мне, кто этот Пария, Джон. Я должен услышать это от вас.
Джон знал ответ на этот вопрос, он уже догадался. Уилл видел это по его глазам.
Но Джон сказал только:
— У вас телефон звонит.
— Об этом не беспокойтесь, — ответил Уилл. — Кто этот Пария?
Джон пожал плечами.
— Расскажите мне, о чем идет речь.
Сотовый продолжал звонить, но Уилл даже не шелохнулся, чтобы выключить его. Он видел, что Джон начинает ускользать от него, что этот звонок действует на него как предупреждающий сигнал, напоминающий осужденному, чтобы тот держал язык за зубами.
— Джон, — подтолкнул его к ответу Уилл.
Джон вскочил, скомкал письмо и швырнул его в лицо Уиллу с криком:
— Я же сказал, что не знаю!
Уилл откинулся на спинку стула, в душе проклиная Энджи, которая решила позвонить ему именно в этот момент. Он открыл телефон и раздраженно бросил:
— Что?
— Трент, — сказал Лео Доннелли, — я у дома Майкла.
— Побудьте на линии, — сказал Уилл и, опустив телефон, обратился к Джону: — Мне нужно на минутку выйти и ответить на звонок, о’кей?
Джон кивнул.
— Дело ваше.
Уилл вышел в коридор и, как только оказался за дверью, прижал телефон к уху.
— Что там, Лео?
— Я поехал к Майку домой, как вы и сказали.
Уилл чуть не кипел от злости. Джон готов был расколоться! Если бы не этот дурацкий телефонный звонок, он бы сейчас уже выкладывал свою историю.
— Стою, стучу в дверь, зная, что Майкл дома, потому что на улице стоит его машина.
Уилл прислонился к стене, чувствуя, что бессонная ночь начинает догонять его.
— И?
— Никто не отвечает. А тут подъезжает патрульная машина из Де-Кальба, а за ней — Джина. Джина — это его жена. Она вызвала их для защиты, пока она будет забирать из дома кое-какие вещи.
— Так.
— Она задом заезжает на подъездную дорожку, спрятаться мне некуда, так что я подхожу к ней и спрашиваю, как дела. Она смотрит на меня, как на дерьмо. Думаю, она считает меня приятелем Майкла.
Уилл думал о Джоне, который сидит в допросной.
— Ну и к чему все это?
— Вы думаете, я просто так тяну кота за хвост? Да я служу минимум лет на десять больше вашего!
— Да, конечно, — согласился Уилл, прислоняясь к стене и размышляя, сколько все это еще может тянуться. — Продолжайте.
— Так вот, — продолжал Лео, — ребята из Де-Кальба совсем не обрадовались, увидев меня там. Видимо, Майкл дал им от ворот поворот насчет своей соседки. Не стал с ними разговаривать, не позволил заглянуть к себе в дом.
Теперь Лео полностью завладел вниманием Уилла.
— Я так думаю, они ухватились за звонок Джины, чтобы осмотреться на месте.
— И?
— Когда Джина поняла, что Майкла нет, она их в дом не пустила, — сказал Лео и с уважением добавил: — Она может ненавидеть его до мозга костей, но она все-таки жена копа. Знает, что нельзя никого пускать, пока нет соответствующей бумаги от судьи.