— Будь с ним поосторожнее, Майк, — предупредил его Мерфи, — лезвие пропитано парализующим ядом. Если все пойдет плохо, тебе стоит только кольнуть противника, и он свалится к твоим ногам. Проблема в том, что то же самое может случиться и с тобой, если кто-нибудь доберется до ножа раньше тебя. Удостоверься, что он в ножнах, и держи ситуацию под контролем.
— Постараюсь, Марк, — тихо ответил ему Халперт.
Нож занял свое место, и Мерфи поднялся с колен.
— Ты волнуешься? — спросил он так же тихо.
— Чуть-чуть, — ответил ему Халперт. — Обычно этого не бывает, когда операция подходит к концу.
Мерфи кивнул и улыбнулся.
— Не волнуйся, приятель, я собираюсь держаться поближе к тебе. Если что-то пойдет не по плану, ты узнаешь об этом первый, обещаю.
Халперт кивнул и подошел к столу, чтобы снова взять свой микрофон.
— Босс, — сказал он, обращаясь к Кабрильо, — остались только вы.
Кабрильо улыбнулся и направился в сторону Мерфи. На нем был надет костюм, при виде которого Элтон Джон непременно бы покраснел от зависти. Мерфи открыл один из его расшитых блестками карманов и положил туда две запакованные гиподермальные иглы. Во второй карман он опустил нож, на рукоятке которого были отверстия для пальцев.
— Твой нож тоже пропитан парализующим ядом, — сказал он, поворачивая Кабрильо к себе спиной и приделывая ему на поясницу кобуру с огнестрельным оружием. — Патроны сделаны из спрессованной ваты. Пистолет не настолько мощный, как бы мне этого хотелось, поэтому постарайся подойти как можно ближе к своей цели, прежде чем начнешь пальбу.
— Будем надеяться, что до этого вообще не дойдет, — заметил Кабрильо.
Линкольн уже был полностью экипирован и стоял неподалеку, наигрывая что-то на своей бас-гитаре.
Кабрильо улыбнулся и заговорил.
— Ну что ж, скоро выступаем, — сказал он. — Следуйте плану операции и проверьте, как вы все запомнили. Если я в какой-то момент дам сигнал к отступлению, немедленно направляйтесь к исходной точке. Помните, что сегодняшняя операция — это только маленькая часть от всего плана. Если что-нибудь пойдет наперекосяк, мы все еще сможем все переиграть. Здесь нет последних героев — мы все старые герои. Оружие применять только в том случае, если все покатится к чертям в преисподнюю или возникнет угроза жизни. Нам нужна, как и всегда, четкая слаженная операция, во время которой мы проделаем нашу работу и вернемся обратно живыми и здоровыми. Есть вопросы?
В стенах «Волшебного магазинчика» повисла тягостная тишина.
— Отлично, ребята, — продолжил Кабрильо, — тогда отдайте ваши письма Джулии.
Для Джулии Хаксли наступила самая ненавистная часть ее работы. В письмах были указания по поводу лечения и медицинского вмешательства относительно каждого члена операции в случае тяжелого ранения. Также там находились детальные распоряжения по поводу наследства и распределения личных средств каждого. Что еще было в письмах, она не знала, так как старалась просмотреть их наскоро, не вчитываясь в детали. Хаксли обошла комнату, собирая сочинения. Когда она закончила, в комнате снова повисла тишина.
— Это всегда нагоняло на меня тоску, — смеясь, заметил Мерфи. — Мы же не собираемся отправиться воевать с атомным оружием в руках. Мы просто стащим немного золота.
Хорошее настроение было восстановлено, и комната снова наполнилась шумом голосов.
— У нас есть еще немного времени перед отправлением, — сказал Хэнли, — так что если у кого-то есть желание перекусить или еще что-нибудь, то сейчас самое время.
Все направились к выходу из комнаты, и скоро в ней не осталось никого, кроме Кабрильо и Хэнли.
— Медоуз и Джонс готовы? — спросил Кабрильо своего товарища.
— Все точно по расписанию, — ответил ему Хэнли.
— А летчик?
— Как раз направляется сюда к нам по воздуху, — сообщил Хэнли, — все, как мы и договаривались.
— Значит, можно начинать веселье.
Два человека на колясочных мотоциклах остановились на рю де Лоренцо и стали наблюдать за членами Народного департамента Макао, которые ставили баррикады вдоль пути, по которому должен был проходить парад Страстной Пятницы. Боковые улицы блокировались полностью, но баррикады были сделаны из дерева и должны были создавать противный скрип при соприкосновении с бампером машины или с передними шинами мотоциклов.
— Давай проедем вперед и посмотрим, что делается там, — предложил один из мотоциклистов.
Его приятель кивнул и включил стартер, затем нажал на газ и поехал вверх по улице. Через несколько кварталов он свернул на обочину дороги и выключил мотор. Улица была заполнена украшенными для парада повозками, плакатами и фигурами из папье-маше. Вдоль улицы висели сотни бумажных фонариков со свечками внутри, которые должны были освещать улицы ночью во время парада. Множество мелких лавочников открывали свои магазинчики и наводнили обочины многочисленными повозками с прохладительными напитками и легкой закуской, чтобы зрители могли перекусить, наблюдая за парадом. В это время уборщики наводили на улице последний лоск, чтобы парад хотя бы начался в относительной чистоте.
— Они точно свихнулись на своих драконах, — заметил один из мотоциклистов, указывая на длинную очередь лодок и других водных средств передвижения.
Там было как минимум семьдесят плавательных средств. Корабли, водные подмостки с музыкантами, глотателями мечей и жонглерами, которые собирались выступать во время парада. И, конечно, драконы. Красные чудовища из папье-маше, желто-голубые монстры с длинными, развивающимися на ветру хвостами.
Платформы стояли на управляемых паромах, а сверху были украшены тканями и бумагой. Каждая платформа управлялась одним-единственным водителем, его можно были разглядеть через маленькое смотровое окошко, прорезанное спереди на каждом агрегате.
Сейчас там было довольно тихо, но с паромов доносился приглушенный расстоянием гул множества голосов, и казалось, что парад уже начался, просто еще не добрался до главной улицы, и что вот-вот вспыхнут фонарики и послышатся звуки музыки.
— Я собираюсь пойти взглянуть на все поближе, — сказал один из мотоциклистов, слезая со своей машины и направляясь к ближайшему помосту.
— Там внизу много помещений, — сообщил он своему партнеру, когда вернулся обратно и принялся залезать на свой мотоцикл.
Мимо них прошли несколько музыкантов из оркестра, который должен был выступать на параде, их сопровождал настоящий живой слон, на спине которого в плетеном кресле сидел погонщик.
— Черт побери, — тихо пробормотал второй наблюдатель, — черт побери.
Ричард Труитт рассматривал свое отражение в зеркале гостиничного номера на авениде де Алмедиа Рибьеро, затем взял со столика галстук и начал его завязывать вокруг шеи. После этого он протянул руку к контейнеру, в котором хранились его бритвенные принадлежности, и вытащил оттуда маленькую круглую коробочку. Он открыл ее и дотронулся кончиком пальца до цветной контактной линзы, затем приложил ее к глазу и несколько раз моргнул. Проделав то же самое со второй линзой, он откинулся назад и уставился в зеркало, оценивая получившийся результат.