Остин протянул ему копию «Навигатора».
— Это уменьшенная модель. Настоящая статуя выполнена почти в натуральный человеческий рост.
Кемил вынул из сумки большую лупу, внимательно изучил крохотную фигурку, а потом снисходительно хмыкнул.
— Надеюсь, вы заплатили за эту вещицу не слишком много.
— Вы узнаете ее? — обрадовалась Карина.
— О да, еще бы. Пойдемте со мной.
Кемил повел их к выходу из подземелья, и вскоре они снова оказались на ярком полуденном солнце. Большой базар находился неподалеку от подземного бассейна и представлял собой нескончаемый лабиринт сотен лавок, магазинов, крытых палаток, кафе и ресторанов, а также бывших караван-сараев, которые со временем превратились в складские помещения. Вежливо-агрессивные владельцы этих заведений стояли у дверей, как пауки в центре сплетенной паутины, и готовы были в любую минуту атаковать зазевавшегося туриста, чтобы изъять из его карманов хотя бы единственную турецкую лиру.
Они быстро миновали ворота Карсикапи и стали пробираться по узкой улочке с крытыми черепицей домами, в которых, казалось, никогда не бывало свежего воздуха. Несмотря на изнуряющую жару, Кемил ловко петлял по извилистым переулкам, словно ориентируюсь по ему одному известному радару. В самом центре Большого базара он вдруг остановился у небольшого магазинчика.
— Мархаба, [10] — сказал он пожилому, лет шестидесяти, соотечественнику, который, сидя у входа в магазин, потягивал горячий чай и читал газету.
Увидев Кемила, торговец широко улыбнулся, отложил в сторону газету и, вскочив на ноги, протянул ему руку.
— Мерхаба.
— Это Мехмет, — представил его Кемил. — Мой старый добрый друг.
Мехмет проворно вытащил на улицу несколько мягких пуфиков для гостей, пригласил их сесть, а потом налил всем по чашке крепкого черного чая. Какое-то время он болтал с Кемилом по-турецки, а потом Кемил попросил Остина показать ему статуэтку. Владелец магазина долго рассматривал «Навигатора», а потом закивал. Используя привычные широкие жесты, он пригласил гостей в свой магазин, заставленный коврами, шкатулками с драгоценностями, ящиками с чаем, резными предметами, керамическими изделиями и красными фесками. Он подошел к полке с керамикой и поставил фигурку рядом с четырьмя совершенно идентичными статуэтками.
Кемил перевел им слова владельца магазина.
— Мехмет говорит, что готов заключить с вами выгодную сделку. Обычно он продает такие статуэтки по восемь лир за штуку, но если вы купите больше одной, то он готов снизить цену до пяти лир.
— А Мехмет, случайно, не помнит, продавал ли он такую статуэтку американскому фотографу несколько лет назад? — поинтересовался Остин.
Кемил перевел вопрос, за которым сразу же последовал ответ.
— Мехмет — турок и поэтому помнит каждую удачную торговую сделку. Он хорошо запомнил того фотографа, которому продал эту статуэтку, поскольку их покупают не так часто. Но сейчас он уже в таком возрасте, что может забыть какие-то мелкие подробности.
— Возможно, ему поможет вспомнить мое желание купить все эти фигурки, — хитро прищурился Остин.
Мехмет просто сиял от радости, заворачивая каждую статуэтку в бумагу и вручая их Карине.
— Ваш друг может нам сказать, где он приобрел эти статуэтки? — спросила Карина.
Мехмет объяснил, что купил их на юге страны, где проживает его мать. Он также сказал, что это изображение евнухов из царского гарема, что отдельные детали выполнены небрежно, но в целом он доволен работой старого ремесленника. Он всегда заходит к этому мастеру, когда приезжает к своей матери, а это случается не реже раза в месяц. Старый художник работает в своей мастерской, а потом продает статуэтки в отдаленных, почти заброшенных деревнях.
— Где это место? — спросил Остин.
— Оно называется Каякой, — сказал Кемил, — недалеко от городка Фетхие. До подписания Лозаннского договора тысяча девятьсот двадцать третьего года это была греческая деревня, но потом греки вернулись на родину, а проживавшие в Греции турки поспешили уехать в Анатолию. После ужасного землетрясения турки навсегда покинули это селение, а сейчас туда возят туристов со всего света.
Остин спросил, как зовут этого художника, и Мехмет пообещал вспомнить, но прежде предложил ему и прекрасной леди осмотреть его магазин. Остин понял намек и купил Карине шелковый шарф, а себе — красную феску, хотя ни один уважающий себя турок не напялит на голову этот цилиндр в такую жару.
Попрощавшись с Мехметом, они по совету Кемила отправились к расположенному неподалеку храму Святой Софии, где можно было пообедать в ресторане под тенистыми ветвями вековых деревьев.
— Я очень сожалею, что вы зря пришли сюда, — виновато произнес Кемил, пока они дожидались официанта.
— А я нет, — весело ответила Карина. — Во-первых, мне представилась возможность лично пообщаться с вами, а во-вторых, поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня раньше. К тому же мы осмотрели здесь далеко не все.
— Однако вы сами убедились, что эти статуэтки — всего лишь дешевые сувениры для заезжих туристов.
Остин достал из кармана фигурки и выстроил их в ряд на столе.
— Где именно находится городок, в котором они были сделаны?
— Он расположен на Бирюзовом побережье, это примерно пятьсот миль отсюда. Вы намерены продлить свой визит в Турцию?
Остин собрал статуэтки одной рукой.
— Мне бы хотелось поговорить со скульптором, который их сделал.
— Мне тоже, — подхватила Карина. — Вполне возможно, что он использовал в качестве образца настоящую статую «Навигатора».
— Должно быть, это очень ценная вещь, — предположил Кемил.
— Возможно, — сдержанно ответил Остин. — А может, и нет.
— Я понимаю вашу осторожность в подобных вопросах, — сказал Кемил, поднимаясь из-за стола. — Отсюда до города Далирана всего час на самолете, а оттуда можно быстро добраться на машине до городка Каякой. Извините, но мне нужно бежать по делам. Если понадобится моя помощь, всегда к вашим услугам, только дайте знать. У меня в Стамбуле очень много полезных связей.
Через несколько минут после того, как Кемил оставил их в ресторане, они поймали такси и вернулись в гостиницу. Дежурный администратор заказал им два авиабилета до Даламана, а потом так же быстро сделал заказ на аренду автомобиля до нужного городка.
— Ну а теперь что будем делать, мистер Экскурсовод? — спросила Карина, когда все связанные с предстоящей поездкой дела были завершены.
Остин призадумался над ее вопросом.
— Полагаю, я должен предложить что-то необычное.
Они снова поймали такси и вернулись на место археологических раскопок, где Остин сразу же заявил Хэнли, что они с Кариной готовы выступить в качестве добровольных помощников. Тот дал им участок работы, заключавшейся в том, что они должны убирать липкую грязь с места нахождения артефактов. Остину показалось, что Карина вовсе не возражала против того, что нужно покопаться в грязи. Вскоре она была уже с ног до головы перемазана босфорским илом и прыгала от радости, как ребенок, когда археологи находили в земле очередную монету или осколок керамической посуды.