Террористы осклабились. Они воевали с Алией уже много лет, так что воспоминаний хватало за глаза. Как ловили на штыки подброшенных в воздух младенцев, связывали мужчин спина к спине и бросали в реку, как зажимали женщин в слесарные тиски, как душили стариков, набрасывая им на головы полиэтиленовые пакеты, сажали на кол югославских солдат, бросали в костры цыганских детей… Но приятнее всего было, конечно, вспоминать о десятках беспомощных девочек и женщин.
Алия прошел вдоль ряда стоящих на коленях заложников.
— Кто добровольно согласится удовлетворить меня и моих людей, тот проживет дольше остальных, — босниец грубо потрепал по щеке понравившуюся ему девчушку. — Попа это не касается. Стариков — тоже.
Зоран плюнул на сапог мучителя. Стоявший рядом солдат пнул его в спину. Старый фермер упал ничком.
— Не хотите по хорошему? Дело ваше, — Алия вернулся на свое место. — Все готово?
— Вода еще не нагрелась, — ответил стоящий возле чана боец.
— Жаль… Подтащите-ка этого поближе, — командир брснийцев указал на Билана, — и подвесьте над чаном. Как вода нагреется, так и начнем. А пока заведите двух девчонок в дом. И попа не забудьте.
Террористы поволокли упирающегося серба к чану, над которым покачивалась веревка.
Постовой, наблюдавший за дорогой, свистнул.
— Что там? — вскинулся Алия и приложил ладонь козырьком ко лбу.
Из-за пригорка показался темно зеленый вездеход, на капоте которого, видимый даже с расстояния нескольких сот метров, развевался красный албанский флаг с черным орлом в центре. Джип двигался неспешно, раскачиваясь на ухабах и монотонно урча. Сидящий за рулем человек в противосолнечных очках явно чувствовал себя полновластным хозяином этого района. Он никуда не торопился, с достоинством смотрел сквозь лобовое стекло и преспокойно курил, выставив в боковое окно локоть. Чувствовалось, что за его спиной стоит некая мощная организация. И поэтому он не боится ездить один, справедливо полагая, что авторитет УЧК убережет его от конфликтов с любыми группами наемников, встреться таковые на отбитой у сербов территории.
Алия махнул своим бойцам.
— Это не враг.
Он прошел на середину двора, готовясь дружелюбно встретить брата по вере и по оружию…
Малюсенькие фигурки таскали от дома к машине какие то тюки. Вот пронесли скатанный ковер, за ним — два узла, потом телевизор. Сгибаясь под тяжестью стиральной машины, из дверей вывалился кряжистый бородач.
"Эге! Да вы вещички тырите, пока хозяев нет! — Владислав сосчитал суетящихся грабителей. — Восемь. Многовато для меня одного. И самое поганое, что единственная дорога идет мимо этого хутора. По полям я не объеду… Придется ждать, пока они уберутся. .. "
Рокотов вернулся к машине, достал из багажника поролоновый матрац и снова взобрался на десятиметровый утес. Вести наблюдение он предпочитал с комфортом.
Через десять минут ситуация кардинально изменилась. Из сарая во двор вытолкнули связанных людей и толкнули на колени перед человеком в синей бейсболке. Человек уселся на скамью и принялся жестикулировать.
«Спокойно. Значит, хозяева никуда не отлучались. И убитая женщина с этого хутора, готов поспорить на что угодно… Так, и что прикажете делать? Сейчас мерзавцы хозяев убивать будут… Ага, старшой встал… Чегой-то бубнит. Вот сволочь! И ведь ни фига не разобрать… Но эти орлы точно не сербы. Но и не албанцы. На куртках знаков нет… Обычные грабители. Впрочем, нет… Вооружение однотипное, автоматы. И одежонка у всех форменная. Только старшой выпендрился — кепочку нацепил… Лады! Действуем быстро и с максимальной наглостью…»
Банды наемников и простых разбойников грабили только сербов. Это Влад знал точно. С албанцами они предпочитали не связываться, потому что боялись нарваться на кого-нибудь, у кого родственники в УЧК, — тогда грабителям пришлось бы несладко. А с сербами можно не церемониться. За них никто не заступался. Кроме своих.
Но свои были уже далеко.
Рокотов примастрячил хворостину с флагом к капоту, надел темные очки, обнаруженные им в «бардачке», и вывел «лэндровер» на дорогу.
Он ехал нарочито медленно, пятнадцать миль в час, и обозревал окрестности хозяйским взором. Перед поворотом, откуда открывался вид на ферму, биолог притормозил и сунул в рот сигарету. Курящий человек вызывает больше доверия, чем судорожно вцепившийся в баранку.
Весь план Владислава строился исключительно па психологии.
Он сосчитал до десяти, коснулся ногой педали газа, и машина медленно выехала на открытое пространство. Биолог придал лицу отсутствующе надменное выражение. Ни дать ни взять уполномоченный старший офицер косовской армии, преспокойно едущий по своим делам. Это его земля, он — представитель единственной реальной силы, способной стереть в порошок кого угодно. Хоть сербов, хоть албанцев. Никто не имеет права задержать его автомобиль. И его приказы должны выполняться незамедлительно.
Короче, Рокотов излучал уверенность в себе. И передавал ее на расстоянии. То ли биоволнами, то ли резонансом магнитного поля, то ли еще чем-то… И наблюдающие за невозмутимым боевиком УЧК боснийцы не могли не почувствовать его силу.
Навстречу вышел человек в бейсболке.
Влад подъехал к воротам, небрежно раздвинул бампером незакрытые створки и поставил «лэндроверз» параллельно забору. Теперь корпус машины прикрывал его от банды мародеров.
Лениво распахнув правую дверцу, биолог опустил ноги на землю и, не выпуская изо рта тлеющую сигарету, с хрустом распрямился: ну устал водитель джипа от долгого сидения за рулем и разминает затекшую спину.
Наконец гость соизволил обратить внимание на притихших бандитов. Старший открыл рот, но Рокотов выплюнул окурок и опередил Алию на десятую долю секунды…
— Хальт! Вас махен зи? [31] — немецкая фраза сорвалась с губ непроизвольно.
Если бы у Влада спросили, почему он вдруг решил заговорить на языке, ему неизвестном, он бы не смог ответить. Решил — и все тут! Помнится, Бендер в «Золотом теленке» задавал точно такой же вопрос.
Но там Остапа не окружали восемь вооруженных боснийцев.
Фраза, произнесенная сквозь зубы металлическим голосом истинного арийца, заставила Алию захлопнуть рот и застыть в изумлении. Иностранными языками, помимо сербского, ни он, ни его бойцы не владели. Да и сербский знали с детства, когда никто и не думал о разделении Югославии.
Из «фрицевской мовы» больше ничего на ум не приходило, и, спасая положение, Рокотов поманил удивленных бандитов, немного выдвинувшись из-за капота «лэндровера»…
Когда боснийцы собрались полукругом возле автомобиля, Владислав из неподвижной фигуры превратился в веретено. Он крутанулся на одной ноге, оказался за спиной Алии, ухватил того за кадык и опрокинулся на спину, бросив перед собой шарик осколочной гранаты. Тело Алии служило ему щитом.