— Снимите очки, — вдруг приказал Коротаев. И ноздри у него неожиданно раздулись.
— Зачем? — удивился Влад.
— Снимите, вам сказано.
Черт!
Рокотов повиновался.
Холодные глаза Коротаева долго всматривались в рокотовские, запоминая.
Забегая вперед, скажем, что Коротаев занимался этим совершенно напрасно, но об этом пока что никто не знал — ни коммивояжер Лошаков, ни он сам, ни охранник Гриша.
Охранник Гриша не знал еще кое-чего, весьма для себя важного.
— Можно надеть, если вам так легче.
— Так я ставлю галочку?
Рокотов вынул ручку, занес над повлажневшим блокнотом.
— Ставьте, — равнодушно пожал плечами Коротаев. — Галочка — хоть знаете, что это такое?
— Нет, — удивленно ответил Влад. — Птичка такая?
— Не знаете, а говорите. Это галоперидол. Им психов лечат. Белую горячку. Так что следите за языком, господин… Лошаков.
Разоткровенничавшийся Коротаев умолк, припоминая что-то, известное ему одному.
— Когда удобнее к вам заглянуть — в четверг или пятницу?
Это был старый, испытанный торгашеский прием. Клиенту, заглотившему крючок, не позволяют выбирать между «да» и «нет».
Удобно ли заглянуть к вам в пятницу? Это неправильная постановка вопроса, ибо возможен отрицательный ответ.
Клиент должен выбирать из двух «да».
— Когда я буду на месте, — отозвался тот. — Что я могу знать о четверге или пятнице? Я не хозяин себе. Это уж ваша работенка такая — кататься, да в двери ломиться… А те возьми и окажись запертыми.
Прием сработал на троечку с минусом.
— Да, да, — горестно закивал. Рокотов. — Это именно так. В любом, самом выгодном деле, имеются свои издержки. Я не смею вас дольше задерживать. Я навещу вас завтра же, в четверг, и буду молиться об удаче, о вашем присутствии.
— Молиться? — удивился Коротаев. — Вы православный? Католик?
Рокотов не носил креста и решил схулиганить.
— Я мусульманин, — кротко ответил он.
Он хорошо изучил мусульманский быт.
— В самом деле? Где же ваш молитвенный коврик?
— Где укажет Аллах, — гордо ответил Влад.
— Новая секта, — с удивлением отметил Коротаев. — Ну, меня это не касается. Еще один гастарбайтер. Что, надоело высотки строить?
— Не пробовал, — честно признался Рокотов, опасаясь, что дальше его спросят о географическом местонахождении Мекки.
Не прощаясь, Коротаев прошел через будку назад, на территорию особняка.
Рокотов поспешил прочь, оскальзываясь на сосновой хвое.
Он и в самом деле намеревался теперь посетить еще несколько подобных строений — для пущего правдоподобия. Иллюзия коммерческой активности.
Он не успел дойти до шоссе, когда охранник не выдержал:
— Андрей Васильевич, — окликнул он Коротаева. Тот остановился.
— Чего тебе?
Двор был залит солнцем, флаги вяло покачивались на слабом ветру.
— У него был адрес.
— Что? — Коротаев быстро вернулся к будке, подскочил к Грише, схватил его за грудки.
— Мы не какие-то первые попавшиеся. Он сначала спросил у меня, правильный ли адрес, заговорил о хозяине… И только потом…
Коротаев напрягся: действительно, он успел заметить в блокноте Лошакова адрес, против которого тот поставил радостную галочку. Но как-то не придал значения, отвлекся…
Своей вины он, впрочем, никогда не признавал.
— Почему ты не сказал сразу?
— Я собирался, но не успел…
— Пулей, задержать его, вернуть! Если надо — стреляй по ногам!
Гриша, вооружившись помповым ружьем, помчался вниз. Но Рокотова он не нашел, тот уже успел пересечь шоссе и свернуть на одну из многих проселочных троп.
— Ушел, — задыхаясь, сообщил Гриша.
Тогда Коротаев принялся его бить.
Прицельно, размеренно, методично, метя в глаза и нос; свалил на землю, ударил ботинками в позвоночник, голову, бока.
— Руки! Вытянуть руки!
Воющий Гриша, улегшись ничком, медленно протянул дрожащие руки, и Коротаев раздробил ему межфалан говые суставы.
Подобрал помповик, добавил прикладом в ухо. Вынул рацию, вызвал подмогу.
— Добить, — приказал он подоспевшим «быкам». — Разрешаю растянуть удовольствие. Потом все убрать, жмурика — в реку. Булыжник не забудьте… Можно не добивая. Скарабей заступает на его место.
Отряхивая одежду, он еще быстрее зашагал к крыльцу.
Скарабей, похожий на поверженного Гришу как две капли воды, заспешил в караульную будку, поминутно оглядываясь.
Оперативно смекнув, что раскрылся полностью, до самой задницы своим идиотством с адресом, Влад Рокотов не стал мешкать и дожидаться преследователей. Ему повезло поймать «копейку», и Гриша напрасно носился по близлежащим садоводствам, которые впоследствии Рокотов на всякий случай все-таки навестил и в парочке замков отметился.
Владу было за что отругать себя.
Дело он провалил с треском, с первого же захода.
Он показал, что заявился неспроста, заранее зная адрес, — и это отныне известно в особняке.
Он засветился, его заставили снять очки — с этим ничего не поделаешь. Дорисовать остальное — снять парик, усы, вынуть зубы — дело элементарной техники.
С этим справится любой новичок-криминалист.
Он не ступил и шага на территорию возможного — теперь, по его разумению, — очевидного противника.
Его не пустили в особняк.
Он не увиделся с Боровиковым.
Он назвал залегендированную австрийскую фирму: навряд ли здесь окопалась иностранная разведка, но фирму обязательно проверят, все про нее разузнают, занесут в черный список и мало ли кому о ней сболтнут.
У этой публики обычно бывают нехорошие друзья.
Это, однако, не самое страшное, иначе Ясеневский не стал бы ее раскрывать, эту чертову фирму.
Кроме того, он заметил собак — в отдалении, возле усадьбы. Два дога, они грелись на солнышке. Проникнуть на территорию ему казалось делом все более и более затруднительным.
Он не попал в дом, но если и попадет каким чудом, то теперь ничего не найдет там, все будет вычищено, вылизано и вымарано.
Да вдобавок нажил себе очередного личного врага — Коротаева. Такие люди не прощают обмана. Гришу он в расчет не брал, интуитивно догадываясь о его дальнейшей судьбе.