— Джейк, во что ты впутался на этот раз?
— Здравствуйте, мистер Белл. Не видел вас с тех пор, как вы отправили меня в Сент-Квентин.
Белл сел и посмотрел на него. Сент-Квентин обошелся со взломщиком сурово. Он выглядел на двадцать лет старше: пустая оболочка некогда сильного человека. Руки у него дрожали так, что трудно было представить, как ему удалось установить заряд, не взорвав его при этом случайно. Вначале обрадовавшийся знакомому лицу, теперь Данн ежился под взглядом Белла.
— Взрывать сейфы «Уэллс Фарго» — это грабеж, Джейк. А вот пускать под откос пассажирский поезд — убийство. Тот, кто заплатил тебе за это, убил десятки человек.
— Я не знал, что мы взрываем поезд.
— Ты не знал, что, если взорвать рельсы под быстро идущим поездом, он упадет? — недоверчиво сказал Белл, и его лицо потемнело от отвращения. — А что, по-твоему, должно было случиться?
Задержанный повесил голову.
— Джейк! Что, по-твоему, должно было случиться?
— Да поверьте ж вы мне, мистер Белл. Он велел мне взорвать рельс, чтоб поезд остановился и они его грабанули. Кто ж знал, что он задумал пустить его под откос.
— Как это? Но ведь ты поджег фитиль?
— Он поменял шнуры. Я думал, что поджигаю быстрый фитиль и поезд успеет остановиться. А он горел медленно. Я глазам своим не верил, мистер Белл. Он горел так медленно, что поезд наскочил прямо на взрыв. Я пытался их остановить.
Белл холодно посмотрел на него.
— Потому меня и поймали. Я пытался погасить фитиль, да опоздал. Меня увидели и, когда поезд упал, набросились, будто я тот парень, что застрелил Маккинли.
— Джейк, у тебя на шее веревка, и есть только один способ ее снять. Приведи меня к человеку, который заплатил тебе.
Джейк Данн отчаянно замотал головой. Белл подумал, что он похож на волка, у которого лапа попала в капкан. Нет, не на волка. В нем нет ни силы, ни достоинства. По правде сказать, Данн походил на дворняжку, пытающуюся нападать на крупную дичь, которая ей не по зубам.
— Где он, Джейк?
— Не знаю.
— Почему ты лжешь, Джейк?
— Я никого не убивал.
— Ты пустил поезд под откос, Джейк. Тебе очень повезло, что никто не погиб. Если тебя не повесят, то посадят в тюрьму до конца жизни.
Джейк посмотрел на Белла широко раскрытыми глазами, в которых не было вины.
— У меня рак.
Белл растерялся. Он не сочувствовал нарушителям закона, но смертельная болезнь превращает преступника в обычного человека. Джейк Данн был виновен, но неожиданно показался Беллу жертвой, страдающей от боли, страха и отчаяния.
— Прости, Джейк. Я не знал.
— Меня, наверно, выпустили, чтоб я умер на воле. Мне нужны были деньги. Вот я и взялся за эту работу.
— Джейк, ты всегда был мастером, но не убийцей, — не отставал Белл.
Джейк ответил хриплым шепотом:
— Он в конюшне на Двадцать Четвертой, за путями.
Белл щелкнул пальцами. Подбежали Уолли Кизли и Мак Фултон.
— Двадцать Четвертая улица, — сказал Белл. — Конюшня. Оцепите ее, пусть люди шерифа держат периметр. И ждите меня.
Джейк поднял голову.
— Он не сбежит, мистер Белл.
— Что это значит?
— Когда я вернулся за второй половиной денег, то нашел его на втором этаже, в комнате, которую они снимали.
— Нашел? Что значит нашел? Он мертв?
— Горло перерезано. Я боялся сказать: меня и в этом обвинят.
— Горло перерезано? — спросил Белл. — Или проткнуто?
Джейк провел рукой по редеющим волосам.
— Пожалуй, проткнуто.
— Нож видел?
— Нет.
— Он прошел насквозь? Выходную рану на шее видел?
— Я не стал задерживаться и осматривать его, мистер Белл. Говорю же, на меня и это привесят.
— Ступайте туда, — сказал Белл Кизли и Фултону. — Шериф, пришлите врача. Пусть определит, как убит парень и давно ли он мертв.
— А вы где будете, Исаак?
Опять тупик, подумал Белл. Саботажнику не просто везет, он сам кузнец своего счастья.
— На вокзале, — сказал он без малейшей надежды. — Проверю, не вспомнит ли кассир, как он покупал билет отсюда.
Он отнес копии рисунка лесоруба на вокзал, двухэтажное здание со множеством фронтонов и с высокой часовой башней, и расспросил работников. Потом в полицейском «форде» его возили по домам служащих и инспекторов, которые сегодня не работали. Белл каждому показывал рисунок, и, если человек не узнавал лицо, Белл показывал измененный рисунок, с бородой. Безрезультатно.
«Как Саботажник ушел из Огдена?» — думал Белл.
Ответ напрашивался. Город обслуживает девять железных дорог. Ежедневно через него проезжают сотни, если не тысячи пассажиров. Сейчас Саботажник знает, что на него охотится «Агентство Ван Дорна». А значит, еще тщательнее готовит пути отхода.
Белл разослал сыщиков из огденского отделения «Агентства Ван Дорна» по всем мелким отелям в надежде, что Саботажник все-таки задержался в городе. Нигде не узнали ни один из рисунков. Владельцу магазина сигар в дорогом трехэтажном кирпичном отеле «Брум» показалось, будто он узнал покупателя, похожего на того, что нарисован с бородой. А официантка в кафе-мороженое вспомнила человека, который выглядел, как лицо на рисунке без бороды. Он запомнился ей своей красотой. Но она видела его всего раз, три дня назад.
Кизли и Фултон встретились с Беллом в спартанской конторе отделения агентства, большой комнате на «незаконной» стороне Двадцать Пятой улицы, разделенной широким бульваром, по которому проходил трамвай. Законопослушная сторона улицы, обслуживающая законные потребности пассажиров железной дороги, пестрела многоцветными навесами ресторанов, портняжных мастерских, парикмахерских, баров, кафе-мороженых и китайских прачечных. На той стороне, где помещалось «Агентство Ван Дорна», чередовались салуны, пансионы, казино и бордели, выдающие себя за гостиницы.
Контору агентства — голый пол, старая мебель, одно окно — украшали плакаты «Разыскивается», причем самыми новыми из них были портреты Саботажника с рисунка лесоруба, с бородой и без бороды; тот, что с бородой, появился благодаря наблюдательности кассира Южно-Тихоокеанской в Сакраменто.
Кизли и Фултон вновь оживились, хотя Фултон по-прежнему выглядел усталым.
— Босс не тратится на просторную контору в Огдене, — заметил Уолли.
— И на мебель тоже, — добавил Мак. — Стол, похоже, привезли в товарном вагоне.
— Может, просто район такой, а плевке от вокзала.
— Да уж, на тротуар здесь плюют.