— А если и найдут, какая разница, — ответил он, едва шевеля губами, посиневшими на резком ветру. — Нас так бросает, что пилот вертолета должен быть крайне глуп или пьян, чтобы пытаться сесть туда.
Он кивком показал на посадочную площадку, мокрую от пены.
— Некоторым все равно, грозит ли им смерть, — свирепо отозвался Коски.
— Никто не скажет, что мы не предупреждали. — Лейтенант Довер не просто казался медведем: его голос исходил словно из утробы. — Я связался с вертолетом, как только он вылетел из Сент-Джонса. Предупредил о состоянии моря и посоветовал отменить встречу. А в ответ получил от пилота только вежливую благодарность.
Пошел дождь; ветер со скоростью двадцать пять узлов бросал его на корабль полосами; вскоре все на палубе устремились за непромокаемыми костюмами. К счастью для «Катавабы» и ее экипажа, температура все еще была на несколько градусов выше точки замерзания, иначе корабль быстро покрылся бы ледяным панцирем.
Едва Коски и Довер успели натянуть костюмы, как громкоговоритель на мостике захрипел:
— Капитан, птичка на радаре, мы ее ведем.
Коски поднес рацию к губам и подтвердил, что услышал. Потом повернулся к Доверу.
— Бросьте, — небрежно заметил он, — увернуться не удастся.
— Вы тоже не знаете, почему так срочно понадобилось высаживать пассажиров? — спросил Довер.
— Как и вы.
— Да, я тоже удивлен. Приказ быть готовыми принять гражданский вертолет пришел не от нашего непосредственного командования, а из штаба командующего в Вашингтоне.
— Очень непредусмотрительно со стороны командующего, — проворчал Коски. — Нам даже не сказали, что нужно этим людям. Одно точно: приятный круиз по Таити у них не получится… — Коски вдруг подобрался и повернулся в ту сторону, откуда послышался звук, который ни с чем нельзя перепутать, — гудение лопастей вертолета. Еще через полминуты вертолет вынырнул из низких облаков. Мужчины увидели его одновременно. Он подлетал с запада сквозь легкий дождь и направлялся прямо к кораблю.
Коски сразу узнал гражданскую разновидность двухместного «Одиссея-055» — вертолета, способного развивать до двухсот пятидесяти миль в час.
— Он спятил, если попробует сесть, — сухо сказал Довер.
Коски ничего не ответил. Он снова схватил рацию и закричал:
— Свяжитесь с пилотом и передайте, что нельзя садиться при волнах в десять футов высотой! Передайте, что я не отвечаю за его безумные действия!
Коски несколько секунд ждал, не отрывая взгляда от вертолета.
— Ну, что?
В ответ динамик прохрипел:
— Пилот говорит, что благодарен вам за заботу, капитан, и почтительно просит, чтобы наши люди ждали посадки и могли сразу закрепить вертолет.
— Вежливый, сволочь, — сказал Довер. — Этого у него не отнимешь.
Высунув подбородок еще на полдюйма, Коски плотнее стиснул черенок трубки.
— Вежливый, дьявольщина! Этот идиот может разломать мой корабль! — Он, сдаваясь, пожал плечами, взял туманный горн и крикнул: — Боцман Торп! Поставьте своих людей, чтобы обездвижить птичку, как только она сядет. Но ради бога, пусть остаются в укрытии, пока она не окажется на площадке, чтобы никого не изувечила. Всем остальным быть в полной готовности.
— Сейчас я бы даже ради всех секс-богинь Голливуда не поменялся местами с этими парнями, — негромко сказал Довер.
Коски рассчитал, что «Катаваба» не может идти прямо по ветру, потому что турбулентность, возникшая около надстройки, наверняка уничтожит вертолет. С другой стороны, если перейти на траверз, волнение слишком сильное, чтобы вертолет мог благополучно опуститься на площадку. Годы опыта и знание характеристик «Катавабы» делали решение единственно возможным.
— Примем их прямо по ветру и вразрез волны. Сбросить скорость и внести необходимые поправки в курс.
Довер кивнул и исчез в рубке. Несколько секунд спустя он вернулся.
— Вразрез волны, как приказано, и плавно, насколько позволяет море.
Охваченные дурным предчувствием, Коски и Довер смотрели на появившийся в тумане ярко-желтый вертолет, который подходил к корме корабля под углом тридцать градусов к кильватерному следу. Хотя ветер что было силы бил по вертолету, пилот чудом удерживал машину ровно. Примерно за сто ярдов он начал постепенно сбрасывать скорость и наконец остановился в воздухе; как колибри, висел он над вздымающейся и опускающейся посадочной площадкой. Коски показалось, что вертолет провисел так целую вечность: пилот рассчитывал высоту, наблюдая за движущимся подзором кормы судна, который задирало на гребень очередной проходящей волны. Неожиданно, когда посадочная площадка достигла самой высокой точки, пилот вертолета передвинул рычаг управления назад, и «Улисс» аккуратно опустился на посадочную площадку — за мгновение до того, как корма устремилась в пропасть между двумя волнами.
Не успели салазки коснуться площадки, как пятеро моряков бросились вперед по наклонной палубе и под порывами ветра начали закреплять вертолет, чтобы его не сбросило в воду. Рокот двигателя утих, лопасти винта остановились, и в кабине открылась дверца. Пригибая головы от ветра, на платформу спрыгнули два человека.
— Зараза! — удивленно произнес Довер. — Посмотришь на это, и кажется, все так легко.
Лицо Коски окаменело.
— У них должны быть очень серьезные полномочия, а приказ — действительно исходить из штаба в Вашингтоне.
Довер улыбнулся.
— Может, это конгрессмены в инспекционной поездке.
— Маловероятно, — коротко ответил Коски.
— Проводить их в вашу каюту?
Коски покачал головой.
— Нет. Передайте им мое приветствие и отведите в офицерскую кают-компанию. — Он едва заметно улыбнулся. — В данный момент их больше всего интересует чашка горячего кофе.
Ровно через две минуты коммандер Коски сидел за столом в офицерской кают-компании, с благодарностью обхватив холодными руками чашку с дымящимся кофе. Он уже выпил половину, когда дверь отворилась и вошел Довер в сопровождении полного человека в больших очках без оправы, с лысиной, окруженной веничком взлохмаченных седых волос.
Хотя человек в первую очередь вызывал в памяти Безумного Ученого, лицо у него было круглое и добродушное, а карие глаза улыбались. Увидев капитана, незнакомец направился к нему, протягивая руку:
— Полагаю, коммандер Коски? Меня зовут Ханневелл, доктор Билл Ханневелл. Простите, что доставляю вам неудобства.
Коски встал и пожал Ханневеллу руку.
— Добро пожаловать на борт, доктор. Пожалуйста, садитесь и выпейте кофе.
— Кофе? Терпеть его не могу, — печально сказал Ханневелл. — Но продал бы душу за чашку горячего какао.
— Какао у нас есть, — с готовностью ответил Коски. Он откинулся на спинку стула и крикнул: — Брейди!