Ростом Тома Сэверенса бог явно не обделил, остальное до­делала пластическая хирургия, придав ему представительно­сти. К пятидесяти трем годам, невзирая на начинавшие редеть светло-русые волосы, взгляд его ничуть не утратил былого гипнотизма. Кремовый пиджак был явно великоват даже для его мощной фигуры, однако казалось, что вместо того, чтобы скрадывать его мускулатуру, одежда как раз подчеркивала ее. Когда Том улыбался, а это происходило часто, ослепительно­белые зубы выгодно оттеняли смуглый цвет лица.

Рядом с ним стояла Хайди. Хоть она была всего лишь на пару лет моложе Тома, больше сорока ей никто не давал. Хайди представляла собой эталонный тип калифорнийки: без­упречно подобранный тон светлых волос, ярко-синие глаза и фигура спортсменки. Самой привлекательной в Хайди была ее шея, длинная и изящная, и она, зная об этом, пользовалась дарованным ей природой благом в полной мере, позволяя себе и блузы с глубокими вырезами, и безупречные бриллиантовые ожерелья.

Том и Хайди составляли весьма привлекательную пару, на­столько привлекательную, что не приходилось удивляться тому, что оба неизменно становились центром внимания. И уж конеч­но, здесь и сейчас, как живое воплощение респонсивизма на тор­жественном открытии новой штаб-квартиры организации.

— Мои тебе поздравления, Том! — Знаменитый кинорежис­сер, несмело приблизившись к Сэверенсам, непринужденно чмокнул Хайди в загорелую щеку. — И тебе тоже, Хайди. Вы по праву можете гордиться. Уверен, доктор Купер согласил­ся бы со мной.

Последняя фраза прозвучала с почтительностью, едва ли не с благоговением.

— Грядущие поколения еще будут вспоминать ваш центр как место, сумевшее одолеть наплыв перенаселенности.

— Он станет путеводной звездой мира, — ответила Хайди Сэверенс. — Как не раз повторял отец, самое тяжелое — начать борьбу. Но население постоянно увеличивается, и мир понем­ногу понимает, что поставлено на карту, и нам суждена роль зачинателей образа жизни, где главенствует чувство ответствен­ности.

— Я читал в «Дженерейшн» о снижении рождаемости в де­ревнях в окрестностях нашей новой клиники в Сьерра-Леоне, — продолжил режиссер.

«Дженерейшн» — так назывался издаваемый два раза в год журнал организации.

Сэверенс кивнула:

— Выбрав для клиники место, куда уже не доберутся ни христиане, ни мусульмане и не будут морочить людям головы, мы добились даже большего, чем ожидали. Сумели убедить жителей деревень в том, что, лишь избавляясь от нежелательных детей, они смогут обеспечить себе достойный уровень суще­ствования. Но никак не с помощью избитых увещеваний цер­ковников.

— В статье ничего не сказано о том, объяснили ли мы то, насколько повлияло на нашу жизнь внутримозговое вмешатель­ство и как этому противостоять.

На сей раз Том покачал головой:

— То, что присутствие инопланетян существует во Вселен­ной параллельно с нашим, неощутимо, и они вряд ли сейчас способны разобраться в этом. Наши руководящие принципы еще ждут своего часа. А на данный момент речь идет всего лишь о снижении рождаемости в регионах.

Приняв услышанное к сведению, кинорежиссер поднял в их честь бокал с «хайболлом» и переместился к соседней группке, что позволило другим почитателям выразить поздравления Сэ- веренсам.

— Он милый, — шепнула Хайди мужу.

— За свой последний фильм он отхватил двести миллионов, тем не менее его взносы за последний год упали на пять про­центов.

— Я поговорю с Тамарой.

Тамара была очередным приобретением кинорежиссера — его женой на данный момент, и Хайди оказывала ей покрови­тельство.

Том, судя по всему, не услышал заверений супруги, потому что как раз в этот момент в кармане пиджака завибрировал со­товый. Раскрыв телефон, он назвал себя и с минуту с непрони­цаемым лицом слушал собеседника.

— Благодарю вас, — ответил он наконец и, отсоединившись, снова сложил аппарат и взглянул на Хайди. Ее излучавшие ра­дость глаза соперничали с одиннадцатикаратным бриллианто­вым колье.

— Это Ковач звонил, — негромко пояснил Том, чтобы остальные не услышали. — С сухогруза доложили о замеченных в Индийском океане обломках.

— О боже!

— А по спасательному плоту определили, что он с «Золотого рассвета».

Хайди вдруг схватилась за шею, будто ее прижгли сигаретой.

— Выживших нет.

И вновь сияющая улыбка. И воркование.

— Это чудесно, это просто чудо!

У Тома был такой вид, будто у него гора с плеч свалилась. Еще пара недель, дорогая, и все, над чем твой отец и мы столько трудились, станет явью. Мир переродится, и на сей раз

мы своего не упустим.

— Он переродится на наш лад, — добавила Хайди, беря мужа за руку.

Ей было плевать на семьсот восемьдесят три человека — жен­щин, детей, ушедших на дно вместе с круизным судном, причем многие из них были членами их организации. Что такое семьсот восемьдесят три человека? Пылинка в сравнении с теми, кому еще только предстоит погибнуть.

ГЛАВА 11

Не прошло еще и двенадцати часов с тех пор, как экипаж доложил о за­тонувшем «Золотом рассвете», умолчав о своей вылазке. У ко­манды Кабрильо пока отсутствовал точный план действий, но намерения были ясны. Они обязаны разгадать эту тайну.

Хоть «Корпорация» и являлась чисто коммерческим пред­приятием, морально все ее члены руководствовались взглядами Кабрильо. Была на их памяти работа, за которую они не взя­лись бы, сколько бы им за нее ни пообещали. Бывала и возмож­ность совершить праведный поступок, и деньги здесь не имели значения. Как в былые времена, Хуан предоставил команде воз­можность покинуть «Орегон» до конца текущего задания. Одно дело рисковать своей жизнью ради торжества добра, и совсем другое — ставить под угрозу жизни других людей. Этого Хуан никогда бы не потребовал от подчиненных.

И, как и раньше, ни одна живая душа на корабле не восполь­зовалась этой возможностью. За Кабрильо они бы кинулись и в огонь, и в воду. Как бы Хуан ни гордился своим наворочен­ным судном, ничто не сравнилось бы с его признанием своей командой.

Да, они наемники, но также и замечательнейшие люди, что ему когда-либо довелось встретить. Да, они успели набить кар­маны за эти годы, но остались готовы жертвовать собой вновь и вновь по той же причине, что и во времена службы на государ­ство. Угроза нашему миру растет с каждым днем, и если никто не встанет на его защиту, то это — их работа.

На дорогу из Суэца в Порт-Саид у них уйдет одиннадцать часов, но, как только они туда доберутся, до конечной цели оста­нется всего день.

Воды Красного моря были забиты торговыми судами, входя­щими и выходящими из Суэцкого канала, и, чтобы не вызывать подозрений, Хуан выставил часовых на мостике, хотя «Орегон» полностью управлялся из командного пункта.