— Да-да, знаю, ты прав. Так что, если электронный шпион провалится, отправим живого.

— Я пойду.

— Ты не очень-то смахиваешь на заблудшую душу, ищущую смысл жизни и готовую слепо следовать указаниям какого-то психа.

— Марк Мерфи?

— Да, под описание подходит идеально, однако у него недо­статочно навыков для такой сложной работы под прикрытием. Второй кандидат — Эрик, но тут та же проблема. Нет уж. Вот

Линда… Женщина сама собой вызывает меньше подозрений. У нее научное прошлое, и, в чем мы уже не раз убеждались, она умеет держать себя в руках.

— И как вы все это провернете?

Хуан устало улыбнулся:

— Дайте уж мне передохнуть. Будем импровизировать. Пе­ред обедом соберемся втроем и все обсудим.

— Лишь бы не доходило до плана В, — не преминул вставить Эдди.

Хуан воздел руки в притворном гневе.

— Да что мне каждый это в укор ставит? В конце концов, план ведь сработал.

Прежде чем спуститься в каюту навстречу долгожданному десятичасовому беспробудному сну, Хуан решил посетить ко­мандный пункт. Хали склонился над своим рабочим столом, бумаги были разбросаны, будто здесь только что прошел ура­ган. Кучерявые волосы приминала пара наушников. Лицо у него прояснилось — верный знак мозгового штурма.

Почувствовав на себе взгляд Кабрильо, Хали вышел из оце­пенения, стянул наушники и потер уши.

— Что слышно? — поинтересовался Хуан. Навестив доктора Хаксли и Кайла по возвращении на «Орегон», он попросил Хали прослушивать установленный в кабинете Гила Мартел­ла жучок.

— Помните байку, что якобы можно расслышать голоса сквозь белый шум, переключив телевизор на нерабочую стан­цию? — Он передал Хуану наушники.

Тот нацепил их, они были теплыми и слегка влажными. Ка­сим нажал кнопку на компьютере, и Хуан услышал лишь по­мехи. Разобрать что-то было сложно, это не назвать голосами. Скорее какие-то низкие звуки, перекрываемые электронным потрескиванием.

Он снял наушники.

— Пробовал почистить, избавиться от шумов?

— Почистил. Дважды.

— Включи динамики и проиграй еще раз, с самого начала.

Еще пара нажатий, и вот запись включилась. Жучок акти­вировался голосом, поэтому находился в ждущем режиме, пока кто-то не вошел в кабинет.

— Нет-нет, только не это, этого не может быть, — причитал голос Гила Мартелла. Звук открывающихся и закрывающих­ся ящиков стола — видимо, Мартелл проверяет, не пропало ли чего. Скрип кресла: он садится. — Ладно, Гил, соберись. Сколько там времени в Калифорнии? Да какая разница?.. — Треск теле­фонной трубки, длинная пауза, снова голос Мартелла. — Том, это Гил Мартелл.

Хуан догадался, что Том — это Томас Сэверенс, глава респонсивистского движения на пару с женой Хайди.

— Кто-то проник в наш лагерь четверть часа назад. Похо­же, спасательная операция. Одного из членов похитили прямо из комнаты… Что-что? А, Кайл Хэнли… Нет, пока нет. Мои ре­бята говорят, их было не меньше дюжины, все вооружены. Они сейчас преследуют их на джипах, так что еще есть возможность вернуть парня… я просто хотел, чтобы вы знали. — Очередная длинная пауза. — Так я и сделаю. Мы скормили достаточно де­нег местным властям, они не будут слишком глубоко копать. Скажут, полиция задержала торговцев оружием, или «Аль- Каиду», или… что, простите? Ужасная связь… А, да-да. Сначала взломали мой кабинет, а затем… Нет, постойте! — Голос повы­шается. — Не стоит звать Зелимира Ковача. Мы и сами справим­ся… Жучки? Ну да, они же по всей стране кишат… А, электрон­ные! Вот черт, простите.

Снова открываются и закрываются ящики, Мартелл явно что-то ищет, и вот помехи. Он включил станцию помех, блоки­руя любые подслушивающие устройства, которые могли быть оставлены в помещении.

Хали вырубил запись.

— Я продолжу над этим работать, но ничего не обещаю.

— Что бы ты ни нашел за этими шумами, все может приго­диться. — Кабрильо устало потер глаза.

— Вам бы поспать, — участливо посоветовал Касим.

Хуан едва стоял на ногах.

— Уже приказал кому-то разузнать об этом Коваче?

— Я покопался в Интернете, но там пусто. Эрик попробует нарыть что-нибудь, как только вернется.

— А где он сейчас?

— Ухаживает за нашей юной спутницей в лазарете. При­носит ей завтрак, пользуется моментом, пока Марк дремлет в каюте.

Хуан уж и забыл о Джани Даль. Близких родственников у нее нет, но должны же быть люди где-то на родине, считаю­щие ее погибшей среди остальных членов экипажа «Золотого рассвета». К сожалению, придется им еще немного помучить­ся. Кабрильо и сам точно не знал, почему медлит с заявлени­ем о спасении, но шестое чувство подсказывало повременить, а ему-то он доверял.

Ответственные за массовые убийства на круизном лайнере полагали, что им удалось убрать всех до единого. Знать то, чего не знают они, несомненно, Хуану на руку — правда, он пока по­нятия не имел, как воспользоваться этим козырем. Пусть Джани остается в безопасности здесь, на «Орегоне».

— Штурман, расчетное время прибытия в Ираклион?

— К пяти часам пополудни.

Они направлялись к столице Крита, где Чак Хендерсон уже будет ждать Макса, Эдди и Кайла, чтобы вместе с ними лететь в Рим на «Гольфстриме». Сам же Хуан еще окончательно не ре­шил, оставлять ли им Джани на корабле. Он подошел к своему столу и послал Кевину Никсону распоряжение на всякий слу­чай приготовить паспорт и для нее. Про себя он отметил, что надо бы посовещаться с доктором Хаксли. Если оставить де­вушку на борту, есть вероятность, что Джулии удастся понять, что помогло ее организму побороть вирус, если Марк с Эриком все-таки не правы насчет пищевого отравления.

Десять минут спустя Хуан уже спал в своей кровати как младенец.

ГЛАВА 16

Зелимир Ковач обожал убивать.

Эту страсть он обнаружил только с началом гражданской войны в своей родной Югославии, когда его призвали в армию. До этого Ковач был рабочим на стройке и боксером-любителем в тяжелом весе. Но только на военной службе он понял, в чем его истинное призвание. На протяже­нии пяти славных лет плечом к плечу с подразделением едино­мышленников он прошагал через всю страну, сотнями убивая хорватов, боснийцев и косоваров [8] .

До вмешательства НАТО в 1999 году Ковач, носивший тог­да другое имя, уже был наслышан о судебных процессах над совершившими преступления против человечности и, зная, что возглавляет этот список, дезертировал в Болгарию, а затем в Грецию.