Их встречала доктор Хаксли вместе с Эдди Сэном и Эриком Стоуном. Доктор одарила Кабрильо лучезарной улыбкой и едва ли не вприпрыжку побежала ему навстречу. Эдди и Стоуни тоже не сдерживали облегченных улыбок. Как только он встал на палубу, Хакс обвила его руками.
— Хуан Родригес Кабрильо, да ты, черт возьми, гений.
— Разумеется, я с тобой согласен, только напомни-ка, в чем заключается моя гениальность на этот раз.
— Эрик нашел в Интернете базу данных по клинописи одного из университетов в Англии. Он смог перевести таблички с фотографий, присланных с твоего телефона.
— Это компьютер смог перевести, — скромно поправил Эрик, — я ни аза не знаю на древнем санскрите.
— Это все-таки вирус, — взахлеб рассказывала Джулия. —
насколько я поняла, какая-то форма гриппа, но ни с чем подобным наука еще не сталкивалась. В нем присутствует геморрагический компонент, прямо как у вируса Эбола или Марбурга. Но самое интересное: думаю, у Джани Даль естественный иммунитет, потому что корабль, на котором впервые проявился этот вирус, причалил неподалеку от места, где она выросла, и, возможно, она является потомком его команды.
Хуан едва поспевал за нескончаемым потоком слов.
— О чем это ты? Корабль? Какой еще корабль?
— Как какой? Ноев ковчег, конечно же.
Несколько секунд Кабрильо молча таращился на нее. Затем поднял руки, как боксер, просящий окончить поединок.
— Вы расскажете все с самого начала, но сперва мне необходимы душ, еда и выпивка, и неважно, в каком порядке. Встретимся в конференц-зале через двадцать минут. Передайте Морису, что я бы хотел апельсинового сока, полгрейпфрута, яйца бенедикт, тост и еще эту его картошку с тархуном. — Уже пора было обедать, но его организм упрямо настаивал на завтраке. Хуан развернулся и собирался уйти, но не удержался и оглянулся на Джулию. — Ноев ковчег?
Та кивнула с видом девчонки, горящей желанием поведать секрет.
— Я обязан это услышать.
Полчаса спустя, набив довольно урчащий живот, Хуан почувствовал, что готов выслушать доклад Джулии. Сначала он посмотрел на Эрика, ведь переводом занимался именно он.
— Итак, с самого начала.
— Не буду утомлять вас подробностями вроде коррекции фотографий и поисками онлайн-архива клинописи. Скажу только, что найденные вами письмена очень древние, насколько я могу судить.
Кабрильо вспомнил, что пришел к тому же выводу. Кивком он попросил его продолжать.
— Тогда я обратился к компьютеру. Спустя пять часов скрупулезной настройки программ он наконец начал выдавать что-то более-менее вразумительное. Алгоритмы, конечно, заставили попотеть; как я только не изворачивался, пытаясь достичь требуемого результата. Когда компьютер уловил нюансы, стало попроще, и, пропустив письмена через программы еще несколько раз, исправляя то там то тут, мне удалось воссоздать целую историю.
— Историю о Ноевом ковчеге?
— Вы, возможно, не знаете, но эпическая история Гильгамеша, переведенная с клинописи в XIX веке английским любителем, описала Всемирный потоп за тысячу лет до его появления в древнееврейских текстах. Многие культуры по всему миру также считают мифы о наводнении частью своих древних традиций. Антропологи считают, что, поскольку человечество расселялось в прибрежных районах и вдоль рек, многие короли и священники упоминали очень даже реальную угрозу катастрофического наводнения в своих поучительных историях, чтобы держать народ в узде. — Эрик поправил очки. — Я же полагаю, что в основе всех этих историй лежат цунами. Письменности еще не было, и истории передавались из уст в уста — конечно, не без прикрас, — так что через пару-тройку поколений речь велась уже не о гигантской волне, накрывшей вашу деревеньку, а о наводнении целого земного шара. На самом же деле…
Кабрильо прервал его:
— Лекции оставь на потом, давай-ка ближе к делу.
— Ох, да, простите. История начинается с потопа, но не резкого затопления или проливного дождя. Авторы табличек описывают, как поднимался уровень воды в море, у которого они жили. Думаю, он поднимался примерно на полметра в день. Жители ближайших поселений просто ушли повыше, но наши предки считали, что повышению уровня воды не будет конца, и потому решили, что единственный способ выжить — построить гигантскую лодку. Она была вовсе не такая большая, как описано в Библии. У них не было таких технологий.
— Так мы, получается, говорим уже не о Ное и его ковчеге?
— Нет, хотя совпадения просто поразительные. Вполне возможно, что пережившие катаклизм положили начало и эпосу о Гильгамеше, и библейской истории.
— А временные рамки?
— Пять с половиной тысяч лет до нашей эры.
— Довольно узко.
— А это потому, что существуют реальные свидетельства точно такого же потопа, что описан на табличках. Он произошел, когда перешеек там, где сейчас Босфор, рухнул и вода затопила внутреннее море, находившееся на сто пятьдесят метров ниже уровня Средиземного. Сейчас оно называется Черным морем. С помощью дистанционно управляемых аппаратов подводным археологам удалось доказать, что в древности на том побережье действительно обитали люди. Водоем наполнился чуть больше чем за год, а еще они говорят, что на фоне босфорских водопадов Ниагара покажется журчащим ручейком.
— Вот это да! — изумленно протянул Кабрильо.
— Эти факты удалось установить лишь несколько лет назад. Много тогда слухов ходило, якобы эта катастрофа послужила прототипом библейского Всемирного потопа, но ученые и богословы в один голос твердили обратное.
— Что ж, похоже, наша находка положит начало новым спорам. Так, постойте-ка, — осенило Хуана. — Таблички написаны клинописью. Это же из Месопотамии и Самарии, а не из региона Черного моря.
— Я уже сказал, что перед нами самая ранняя форма письменности, скорее всего, принесенная на юг покидавшими Черное море поселенцами. Там-то ее и подхватили остальные цивилизации. Уж поверьте мне, Председатель, эти таблички перевернут наше представление о древней истории.
— Верю, верю. Продолжай.
— Итак, жители той деревеньки свято верили, что подъем воды не прекратится. Как я и сказал, за год ее уровень достиг уровня моря, так что их можно понять. Еще они пишут, что в связи с таким большим количеством беженцев они страдали от множества болезней.
Доктор Хаксли перебила его:
— Сейчас в поселениях беженцев наблюдается точно такая же картина. Одни только дизентерия, тиф и холера чего стоят.
Эрик снова продолжил свой рассказ:
— Вместо того чтобы присоединиться к массовому бегству, они начали разбирать здания и строить корабль, достаточно большой, чтобы уместить четыре сотни. Точные размеры не упоминаются, зато говорится, что корпус был сделан из дерева, покрыт смолой и обшит медью.