Ни звука.
Товарищи оглушенного террориста были слишком далеко, чтобы расслышать какой-то шум.
«Пока все в норме. – Биолог ощупал спину лежащего. – Хана… Отсвистался, голубок. Тело придется прятать. Хотя зачем? Все равно не поверят, что он незаметно сбежал. Труп надо как-то использовать… Пугануть остальных, например. А что, это мысль! Наворотим побольше бреда, сей метод всегда хорошо действует. Та-ак, что у нас с оружием? Ага, два „узи“ с глушака-ми… Даже не просто „узи“, а „мини-узи“. Подсумок с магазинами, – пальцы быстро пробежали по торчащим крышкам обойм, – шесть штук. Плюс два в стволах. Рожки длинные, на тридцать два патрона. Нож… Он нам не нужен. Вот и славно…» Рокотов подхватил плащ, перекинул через плечо безвольное тело и потащил его к ведущему на следующий этаж пологому пандусу.
* * *
Людмила Маслюкова положила телефонную трубку и повернулась к сидящему в кресле Герменчуку.
– Что Йозеф говорит?
– Завтра ждет нас к двенадцати тридцати. На Вальку опять злится…
– Натворил чего? – Илья поднял брови.
– Опоздал на встречу с доктором.
– Да, с ним это бывает.
Маслюкова открыла дверцу высокого плоского буфета и достала два хрустальных фужера.
– Где у тебя штопор? – поинтересовался Герменчук, сдирая пластик с горлышка бутылки «токайского».
Людмила на несколько секунд задумалась.
– Штопора нет…
– Тогда хотя бы шило, – Илья встряхнул бутылку, – не хочется пробку крошить. Иначе крошки выдавливать придется. Или через сито процеживать.
– Сейчас принесу…
Маслюкова прошла в туалет, покопалась на верхней полке стеллажа и достала толстое, немного изогнутое портняжное шило с потемневшей от старости рукояткой. Заодно она потянула за свисающий из-под потолка шнур и наполовину приоткрыла небольшое окошечко. В квартире стояла жара и вентиляция мест общего пользования была не лишней.
– Держи.
Герменчук сноровисто подцепил пробку и разлил по бокалам янтарную жидкость.
– Курбалевича надо как-то дисциплинировать, – Людмила взяла свой бокал и расслабленно откинулась на спинку дивана.
– Он всегда таким был, – Илья недовольно скривился. – Я Иозефа честно предупреждал, когда о Валентине разговор зашел.
– В принципе, Кроллю виднее, – Маслюкова пожала излишне широкими для женщины ее роста плечами. – Расхлябанность Вальки ни на что серьезное не влияет.
– Это пока, – заявил Герменчук.
– Да и дальше тоже. На финальном этапе, я думаю, Йозеф оставит его стеречь аппаратуру… Да, кстати, я Вальку вчера на улице встретила. Только из парадной вышла, смотрю – он идет.
– А что ему здесь надо было?
– К приятелю какому-то заходил. Сапеге что-то потребовалось, а Валькин дружок, тот, что компьютерную фирму держит, недалеко отсюда обитает.
– Ах да! – кивнул Илья. – Знаю… Петруха живет в трех домах от тебя.
– Тоже твой приятель?
– Ну, не так, чтобы близкий. С ним в основном Валентин общается. Но дома у Петрухи я бывал, – Герменчук потянулся и помассировал правое плечо.
– Валька не проболтается?
– Что ты! – усмехнулся Илья. – Валентин – нормальный парень. Ну, чуток безалаберный. Но во всем остальном на него положиться можно. Могила…
Маслюкова отпила вино и поставила бокал на столик.
– Ты есть не хочешь?
– Разве что-нибудь легкое, типа бутерброда…
– Сейчас принесу, – Людмила встала и тяжелой «гренадерской» походкой отправилась на кухню.
Герменчук зевнул.
* * *
Сигизмунд Габонис снял трубку полевого телефона.
– Мне долго еще Опанаса ждать? Передай ему, что его смена началась полчаса назад.
Находящийся в пятистах метрах от литовца Василий Шлындиков удивленно крякнул.
– Так он давно к тебе пошел!
– Как давно? – поинтересовался педантичный Габонис.
– Да минут сорок уже…
– И где он?
– Н-не знаю, – Шлындиков внезапно ощутил смутную тревогу. – Пошел прямо к тебе.
– Так, – литовец поднял глаза на стоящих возле него бойцов, – быстро прочесать тоннель от кухни до второго блока. Включая все боковые коридоры.
– Понял, – недовольно отреагировал старший патрульной смены, мысленно обматерив Габониса, шарахающегося от каждого шороха и подозревающего измену в любом боевике. Особенно если боевик славянин.
С Тытько все понятно. Перепил горилки и заснул где-нибудь в укромном уголке. Придется набить ему морду и пару раз поставить на дополнительные дежурства.
– Пошли, – старший махнул рукой, и отстоявшая двенадцать часов смена вместо отдыха отправилась на поиски загулявшего Опанаса.
* * *
– От сувенира к сувениру… – шепотом пропел Владислав, отматывая от катушки тонкого кабеля десяток метров.
Связанное по рукам и ногам тело убитого террориста лежало рядом у круглого колодца, уходящего вертикально вниз и заканчивающегося в потолке основного тоннеля.
На лбу трупа светло-зеленым фосфоресцирующим маркером была крупно выведена надпись: «Welcome to hell!» [Добро пожаловать в ад! – англ.]. У Рокотова с собой было три маркера – зеленый, красный и желтый. По идее их предполагалось использовать для пометок на стенах коридоров. Но пока в этом не было необходимости.
Буквы на лбу убитого впечатляли.
Влад немного подумал и поставил подпись – «Capt. Connor» [Капитан Коннор – англ.].
Пущай голову поломают, откуда тут взялись американцы или англичане под предводительством безумного капитана и что им здесь нужно.
Затянув на шее трупа петлю, биолог примотал другой конец кабеля к скобе возле люка, наклонился в черный колодец и обратился в слух.
Ждать пришлось недолго.
Снизу послышались голоса, и в тоннеле мелькнул луч фонарика.
Рокотов усадил труп на край колодца, в последний раз поправил тому петлю, проверил, надежно ли связаны его руки и ноги, и, когда голоса раздались уже непосредственно под отверстием, столкнул тело вниз.
Убитый «солдатиком» скользнул в колодец, пролетел положенное расстояние и остановился, когда шнур выбрал свободный ход. От резкого рывка порвались шейные мышцы, позвоночник выдернуло из основания черепа и тело зависло на растянутой коже.
Террористы отреагировали мгновенно.
Три ствола ударили вертикально вверх. Сквозь колодец прошла сотня пуль и раскрошила потолок коридора, где за несколько секунд до этого находился Влад.
Но он в это время уже бежал по боковому тоннелю, прижимая к груди катушку с кабелем. Ему в голову пришла очередная светлая мысль.