Война в Косове и реакция на нее России расставили все на свои места.
С одной стороны находились нормальные люди, которые воевали по необходимости и помогали друг другу вне зависимости от обстоятельств, с другой – кучка ублюдков, которая завела ситуацию в тупик и решила поставить все точки над "i" путем бомбардировок.
Рокотов перестал отделять своих политиков от чужих, Кремль от Вашингтона, Лондона или Тираны. Для него они все превратились в одну кучу шевелящихся велеречивых отбросов.
Как ни странно, жить после такого психологического решения оказалось намного легче. По крайней мере, исчезли иллюзии, которые каждый из нас питает относительно порядочности того или иного избранного политика. Как своего, так и зарубежного. В ту же категорию можно отнести и назначаемых чиновников.
Владислав отвлекся от философских мыслей, передвинулся на полметра ближе к двери и сверху осмотрел закрытые створки.
Железо здесь стояло мощное, в несколько сантиметров толщиной. Двери были плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука и не пробивалось ни единого лучика света. Именно такие двери ставятся в помещениях со специальной техникой. Дополнительным подтверждением догадки биолога о наличии за стеной чего-то важного являлось присутствие часового.
Полтора часа ничего не менялось.
Охранник все так же продолжал сидеть, покуривая и лишь изредка меняя позу. Рокотов заскучал.
Но ожидание рано или поздно подходит к финалу.
Загремел отпирающий механизм, одна из створок распахнулась, и на пороге появился высокий светловолосый мужчина в черной полувоенной форме. Он повелительно поманил пальцем часового и принялся что-то тихо ему втолковывать, сопровождая каждую фразу коротким вопросом. Мол, все ли охранник четко усваивает.
Влад подобрался, подтянул ноги и оперся левой рукой о край балки.
Разговор между террористами несколько затянулся. Часовой кивал, светловолосый продолжал занудно бубнить.
Биолог бесшумно сел и свесил ноги вниз. Подошвы кроссовок оказались в метре от голов террористов.
Те продолжали стоять друг напротив Друга.
Рокотов взял в каждую руку по «мини-узи», глубоко вдохнул и прыгнул.
Он приземлился на полусогнутые ноги, перекатился вперед и из положения лежа вбил две короткие очереди в раскрывших рты боевиков. Тела швырнуло внутрь помещения. Владислав продолжил движение вслед за ними, влетел в узкую и длинную комнату и с вытянутых рук расстрелял оба магазина в сидящих перед низким пультом толстячка в роговых очках и здоровенного, накачанного парня в спортивном костюме. Половина пуль, не встретивших на своем пути человеческих тел, разнесли встроенную в стены аппаратуру.
Биолог поменял обоймы в пистолетах-пулеметах, промчался до конца комнаты и вернулся обратно.
В помещении находились только эти трое.
Рокотов обыскал убитых, побросал в рюкзачок документы, два пистолета, сорвал с толстячка и качка висевшие у них на шеях специальные ключи, заволок труп лежавшего на пороге охранника внутрь, плотно прикрыл дверь и напоследок всадил очереди во все, что напоминало системы связи. Времени подробно разбираться не было. Ясно было одно – террористы лишились возможности запуска ракет. А это и было главной задачей Владислава. Все остальное не имело значения.
С момента первого выстрела прошло две минуты.
Влад выскочил в коридор, захлопнул дверь, огляделся, увидел, что следов крови нигде нет, сгреб с пола горсть мелких камешков, ссыпал их в коробку накладного замка и рванул штурвал. Как и в предыдущий раз, шестерни заклинило.
Биолог удовлетворенно хмыкнул, прислушался и побежал вверх по лестнице, готовый в любую секунду открыть шквальный огонь из двух стволов сразу.
* * *
Верховный комиссар по правам человека Организации Объединенных Наций Мэри Робертсон была худа, как афганская борзая, амбициозна подобно четырнадцатилетней нимфетке и во всем слушалась свою «старшую подружку» – мадам Мадлен Олбрайт.
ООН давно превратилась в филиал Государственного департамента США.
Практически с момента своего основания преемница Лиги Наций попала под плотную опеку страны, на чьей территории располагалось ее главное здание. Большинство назначений на высокие посты в ООН согласовывались с Белым Домом. ЦРУ, АНБ и ФБР оснастили кабинеты, залы и коридоры десятками тысяч «жучков», а миротворцы в голубых касках обычно направлялись в те регионы мира, где возникала угроза интересам дядюшки Сэма и его сателлитов.
До.начала девяностых годов двадцатого века США еще стеснялись в открытую диктовать условия Генеральному Секретарю ООН. Но все меняется. Поставив на высшую должность своего человечка по имени Кофи Анан, чиновники американской администрации приобрели в ООН абсолютную власть и перестали стесняться чего бы то ни было. Одновременно с «господином Кофе», как именовали застенчивого педофила Анана все кому не лень, самые хлебные и значимые должности оккупировали ставленники Госдепа. Причем критерием к назначению служил не профессионализм того или иного кандидата, а вещи более прозаические – верность звездно-полосатому флагу, принадлежность к специальной службе или, как в случае с Мэри Робертсон, хорошие отношения с Госсекретарем.
Перед ознакомительной поездкой верховного комиссара ООН в воюющую Россию ей пришлось пройти подробный инструктаж у мадам Олбрайт. Мэри слабо разбиралась в хитросплетениях межнациональных отношений, поэтому откровения «разрубившей» гордиев узел балканского конфликта фашиствующей получешки-полуеврейки были для Робертсон особенно ценны.
Мадлен всегда и во всем опиралась на принцип своего учителя, Збигнева Бже-зинского: «Что плохо для русских, хорошо для всех остальных». Идеальным вариантом, конечно же, была мировая война против России и уничтожение трех четвертей ее населения, но все карты путал ядерный щит этой огромной северной страны. Тупые и злобные русские вместо того, чтобы добровольно принять протекторат США, долбанули бы по «мировому полицейскому» своими «СС-18» и «Тополями». Русские никогда не жалели расщепляемых материалов на боеголовки, так что удар пятидесятимегатонными зарядами оставил бы от американского континента одну большую оплавленную вмятину на дне океана.
Слова Бисмарка о том, что «Россия – это не страна, а часть света» и что война против нее всегда обречена на поражение агрессора, Олбрайт считала глупостью. Тем более что Бисмарк был немцем, а их Мадлен не любила почти так же, как и русских.
По правде говоря. Госсекретарь не любила никого.
Для Олбрайт все окружающие подразделялись на две категории – полезные и бесполезные ей лично. Именно потому она с такой легкостью была завербована «Моссадом». Израильская разведка давала деньги и способствовала продвижению Мадлен по служебной лестнице. А личное благополучие и возможность командовать подчиненными некрасивая и закомплексованная женщина ценила превыше всего.
– Итак, – Госсекретарь сложила ладони с фиолетовыми варикозными венами на выпирающем животике, – пройдемся еще раз. Ваша основная задача во время первого визита в Москву – не спугнуть русских. Делайте в Москве любые заявления, осуждайте наших чеченских друзей, говорите об обеспокоенности ООН и так далее… Пусть Борис и его окружение думают, что ваша миссия носит исключительно гуманитарный характер. Общие слова, ничего конкретного. Однако в своих беседах постарайтесь выяснить, насколько далеко русские собираются заходить. Будут ли они зачищать территорию Чечни или ограничатся локальной операцией…