– Нет. Не труп. Живого человека…
– Живых сюда не привозят, – Владислав поправил очки, – негуманно, знаете ли… По поводу оживших мертвецов вам надо обратиться в городской морг. Вот там бывает. Привозят замерзшего пьяницу, суют в холодильник, а он через сутки стучаться оттуда начинает. Если, конечно, его на вскрытии не зарежут… – хихикнул «ординатор» – Но это обычно зимой случается, а сейчас лето.
По автоматчикам было видно, что они подавили в себе желание обматерить говорливого и придурочного медика.
– Я имел в виду другое, – светловолосый патрульный поправил ремень. – Чужого человека не видели? Нормального, живого, идущего или бегущего по коридору.
– Я последние три часа отсюда не выходил, – сообщил биолог. – А когда он тут бегал? Милиционеры разочарованно переглянулись.
– В последние пятнадцать минут…
– Можно осмотреть холодильники, – радушно предложил Влад. – Вдруг он там спрятался, а я его не заметил? Заодно с нашим хозяйством ознакомитесь. Вы же, наверное, тут никогда не были…
Патрульные опять переглянулись. На их лицах читалось сомнение в необходимости продолжения беседы с не совсем нормальным доктором.
– Вы не отказывайтесь сразу, – Рокотов закрепил успех. – Это только на первый взгляд патанатомия скучна. Ничего подобного! Вот недавно был один случай. Молодую девушку размололо трамваем. Пойдемте, я покажу вам тело… Интереснейшие повреждения, я вас уверяю. Вы нигде больше такого не увидите, – «ординатор» обошел стол и взял милиционеров под руки, – представьте себе – под колесо попали сразу оба бедра и одна рука. И нервные окончания так перепутались, что мы сразу даже не сообразили, где…
– Извините, – светловолосый прервал излияния полусумасшедшего «прозектора» – энтузиаста, – но нам пора. В другой раз покажете. Пошли, Олег, нам еще целый этаж осматривать…
Рокотов ждал почти час, пока милицейские машины не уехали, чутко прислушиваясь к каждому звуку и будучи совершенно готовым к изменению ситуации в негативную для себя сторону.
Наконец три «уазика» отчалили от ворот и унеслись восвояси.
Он выволок из холодильника сладко спящего санитара, взгромоздил его на ближайшую каталку, стянул халат, переоделся в его рубашку, накрыл простыней и через то же окошко выбрался наружу.
Вдохнул прохладный ночной воздух, радостно осклабился и добежал до ближайшего кирпичного дома.
Все чердаки и подвалы окрестных домов были уже осмотрены милицией, поэтому Влад без опасений устроился на верхнем техническом этаже рядом с лифтовой.
Кролль налил кипяток в чашку и поставил ее перед Герменчуком.
– Сахар клади по вкусу.
Илья был единственным, кто знал, где обитает Йозеф.
– Что скажешь?
– Валентина нигде нет, – Герменчук поискал глазами пепельницу, – в квартиру он не возвращался, я проверил…
– Следов обыска нет? – напряженно спросил Кролль.
– Нет. Наружного наблюдения – тоже. Мы с Осипом пасли хату шесть часов, прежде чем зайти.
На всех квартирах, где поселились члены террористической группы, были установлены микрофоны, передающие сигнал на прыгающей частоте. Герменчук мог с расстояния до полукилометра активизировать «жучок» и таким образом получить всю акустическую информацию об объекте, не входя внутрь и даже не приближаясь к потенциально опасной квартире.
Микрофоны установили очень высокого качества, и они фиксировали любой звук, включая человеческое дыхание. А совершенно бесшумных засад не бывает. Людям надо менять позу, связываться с дежурящими вне квартиры экипажами и так далее.
– Валентин, судя по беспорядку на кухне и в коридоре, как обычно опаздывал, – продолжил Илья. – Метки проверили, все в порядке.
– Препарата в квартире нет?
– Нет. Да мы особо и не искали. Антончик-то для нас потерян.
– Неважно…
– Йозеф, я что-то не понимаю. На кой черт тогда было делать на него ставку?
* * *
– Никто на него ставку не делал. Получилось бы – хорошо, нет – ничего страшного, – Кролль махнул рукой. – О наших делах он так и так не в курсе. В случае чего он бы повел гэбуху по ложному следу. Те стали бы трясти Пушкевича, а тот не при делах…
– Антончик тебя знал, – напомнил Герменчук.
– И что с того? Тем более что меня он видел только в гриме. Имя ни о чем не говорит, я в Беларуси нигде не зарегистрирован. А выполнить определенную работу его просил Пушкевич.
– Хорошо. А если бы тряхнули Пушкевича?
– Ничего бы не произошло. Его один знакомый по просьбе другого знакомого попросил поговорить со стоматологом на предмет левой работенки. Пушкевич на самом деле хоть и сволочь порядочная, но в нашей игре исполняет роль лоха. Зиц-председатель. Его на куски можно резать. Толку – никакого.
– А цепочка, по которой пришла просьба?
– Одно из звеньев уже ничего не скажет в принципе.
– С этой стороны нормально, – успокоился Герменчук. – А база?
– Что «база»?
– Как там дела?
– А никак, – Илье не положено было знать, что произошло с террористами, захватившими ракетные шахты. Жизни ему было отмерено ровно столько, сколько потребуется для полного завершения операции. – Продолжают возиться…
– Коды не подошли?
– Подошли. Только там оборудование из строя вышло. Его ж лет десять не трогали. Вот и налаживают.
Герменчук не знал о старте первой ракеты с холостой боеголовкой.
– Но тот груз, что мы в лесу оставили, Лука получил?
– Получил.
– И что?
– Сам подумай. Как бы ты на его месте действовал?
– Я ж не президент…
– Я тоже, – Кролль откусил крошечный кусочек печенья, – поэтому могу только гадать. Вероятнее всего, сориентировал гэбуху на проверку атомных станций. Нам от этого ни жарко ни холодно. У нас своя задача.
– А эта фигня, что Карл мастерит, точно сработает?
– Точно. Уже проверяли в реальных условиях.
– Полагаюсь на твое слово, – Илья допил свою чашку и вновь потянулся за банкой кофе. – Срок еще не определен?
– Сегодня станет известно.
– Угу… Что будем делать с Валей, когда он объявится?
Йозеф пожал плечами.
На Курбалевича ему было наплевать. Сразу после звонка Герменчука из зубоврачебной клиники он выбросил радиотелефон в – канализационный люк и достал из коробки новый аппарат. Исчезнувший террорист потерял даже теоретическую возможность связаться со старшим группы.
– С ним разберемся после всего.