Работы по извлечению снарядов займут минимум две недели. Осушение объекта пока невозможно. Мы еще не разобрались с системами дренажа. Думаю, что эта работа потребует от трех месяцев до полугода. Если повезет, конечно.
– Что с боеголовками?
– Приборы указывают на ядерную начинку, – тихо ответил полковник.
– Та-ак, – Батька сжал зубы.
Значит, шантажисты не лгали. И у них были все основания вести себя так, как они и вели. Все козыри были у них в руках.
– Вы определили принадлежность объекта?
– В наших реестрах его нет.
– Это я знаю… Слушайте, отставьте казенщину и говорите нормальным человеческим языком. Ясно?
– Ясно.
– Итак, каково ваше мнение?
– Законсервированный объект. Он настолько хорошо спрятан, что Москва решила не вводить нас в курс дела. Заодно они сохраняют неучтенными несколько готовых к использованию боезарядов. С точки зрения стратегии это разумно.
– Вы проинформировали российский Генштаб?
– Нет. Нужна ваша санкция.
– Подготовьте и пошлите подробную справку, – Батька устало махнул рукой, – фельдъегерской почтой и лично в руки министра обороны. С такими вещами не шутят. И оградите от информации об объекте всех, кто не занят непосредственно решением этой проблемы. Следующее – что там произошло? Почему объект затоплен?
– Возможно, ошибка… – осторожно предположил полковник.
– Чья?
– Тех, кто проник на объект.
– Если у них хватило мозгов запустить ракету – скептически заявил Президент, – я сомневаюсь в том, что они так глупо себя повели с дренажной системой.
– В общем, и у наших офицеров то же мнение…
– Как вы получили данные о координатах?
– По каналу экстренной связи. Пришла шифрограмма с красной полосой. Там была частота радиомаяка. Все совпало. Мы обнаружили источник сигнала, выслали группу. В принципе, контрольный облет на следующее утро дал бы те же данные. Провал местности заметен даже с самолета. Болото ушло с территории в четыре квадратных километра…
– Кто отправил шифротелеграмму?
– Подписи не было, номера тоже. Но о канале связи знает не так много народу.
– Вы хотите сказать, что это была чья-то частная инициатива?
Полковник замялся.
– Возможно…
– Что еще?
– Ведется проверка…
– На предмет чего?
– Как посторонний попал на эту линию. Система кодирования достаточно сложна, однако послать шифрограмму можно и с обычной телефонной розетки. Надо только знать последовательность прохождения подстанций и кодировки. Они обновляются раз в неделю, так что отправитель, скорее всего, старший офицер Министерства обороны. И имеет все необходимые допуски. Честно говоря, мы не были готовы к такому, – признался офицер. – На этой линии последние три года шли. Только проверочные тексты для поддержания работоспособности. Никто ею не пользовался для передачи информации.
– Вот вы и расслабились.
– Так точно.
– Ладно, это уже не имеет значения, – Батька тяжело облокотился на стол, – сведения-то оказались верными.
– На сто процентов, – подтвердил взмокший полковник.
– Я думаю, что ваша проверка бессмысленна. Если человек не хочет, чтобы его вычислили, и сумел без помех передать шифрограмму, то так тому и быть.
– Попытаться все равно стоит.
– А смысл? – Президент пригладил волосы на затылке. – Представленная информация подтвердилась, вы же сами доложили. Что там еще по объекту?
– Мы обнаружили незатопленный вход, ведущий в герметичный тамбур.
– И?
– Он деформирован из-за сдвига почвы, но в нем уже обнаружены пять трупов, – полковник подвинул к себе отчет военных медиков, – люди в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, погибшие в результате взрыва нескольких противопехотных ручных гранат. Также есть еще несколько фрагментов тел. Есть предположение о скоротечном бое. Одна группа выходила из колодца, вторая блокировала ей выход. Вокруг люка имеются обильные следы крови, но кому они принадлежат – нападавшим или оборонявшимся – неизвестно. Сейчас над этим работают следователи прокуратуры.
– Час от часу не легче. Теперь еще появляется вторая группа…
– Именно. И этот факт здорово настораживает. Мы оцепили местность в радиусе двадцати километров, но особой надежды нет. Те, кто накрыл выходящих с объекта, успели скрыться. Причем неизвестно, кем были те, кого мы нашли.
То ли террористами, то ли теми, кто сорвал планы террористов… Вероятность практически равная.
– Есть хоть какие-нибудь предположения о людях, затопивших объект?
– Только из разряда фантазий.
– Изложите.
– Самостоятельная и независимая от государственных структур группа бывших офицеров войск спецназначения. Получив информацию о готовящемся теракте, они решили действовать автономно…
– Вы сами-то в это верите?
– Не очень. Но других версий пока нет.
– Работайте дальше. – Батька поднялся с Кресла, давая понять, что аудиенция закончена. Ему надо было в одиночестве подумать над услышанным. – По объекту докладывать мне лично. Будут новости – сообщайте в любое время дня и ночи.
– Так точно, – грустно ответил полковник.
Без трех минут шесть из кабинета с табличкой «Хирург» вывалился пухленький человечек с бегающими вороватыми глазками и просеменил к стойке регистратуры.
– Девочки! Я уехал. До завтра…
Рокотов, наблюдавший за дверью из дальнего угла коридора, неторопливо двинулся вдоль стены.
Последние посетители все еще сидели в стоматологических креслах, из холла слышались голоса.
Влад прошел до кабинета Антончика, мягко повернул ручку и спиной вперед вдвинулся в комнату. Развернулся, быстро оглядел помещение и прикрыл за собой дверь.
«Минут через пятнадцать сюда явится уборщица, – биолог выглянул в окно. – Ага, выходит во внутренний дворик… Итак, где я засяду?..» Хирургу были выделены две просторные светлые комнаты с персональным совмещенным санузлом.
В первой стояло кресло, стол с двумя стульями, шкаф с лекарствами и огромный стальной стеллаж, накрытый белой простыней. Во второй было еще одно кресло и несколько стоек с аппаратурой.
Незваный гость подергал крепления стеллажа. Тот даже не шелохнулся.
«Годится, – Влад взобрался на самую верхнюю полку, стараясь не греметь, составил друг на друга подносы с инструментами и накрылся простыней, – сюда уборщицы не заглядывают… Но на утро надо придумать что-то другое. Шкаф стоит не плотно к стене, за ним вполне есть место. Только следует подготовить пространство для маневра… Да, кстати! Что-то я не заметил у Антончика медсестрички-помощницы. Странно, обычно с хирургом работает второй человек. Инструменты подает да бьющегося в кресле больного придерживает. Или Антончик жаден, не хочет делиться? Бывает…» Дверь в кабинет открылась настежь, и в комнату вошла дебелая тетка в синем халате и с ведром в руках.