— Недавно встретился с шейхом Заядом, из правящего в Эмиратах семейства. Он доволен вашими делами и желает сделать еще один существенный взнос в наши фонды.
У Баттала расширились глаза.
— И это после той щедрости, которую он проявил в прошлый раз? Чудесная новость. Хотя, к сожалению, я пока не достиг того, что он от нас ожидает.
— Он человек, видящий перспективы, — ответил Челик. — И поддерживает тех, кто исповедует законы шариата. Также его беспокоят новые угрозы исламу, ставшие очевидными после недавних терактов у нас и в Египте.
— Да, это отвратительное насилие, направленное против наших святынь. Что еще хуже, эта кража реликвий Пророка из Топкапы. Силы зла нападают на нас все чаще, это просто недопустимо.
— Шейх говорил об этом практически теми же словами. Он считает, что безопасность его страны и всего региона в целом станет куда лучше, если в Турции к власти придут фундаменталисты, исповедующие Сунну.
— Из чего следуют и другие новости, да? — с понимающей улыбкой спросил Баттал.
— Птички на хвосте принесли, да? Что ж, возможно, вам уже стало известно, что президиум партии «Благоденствие», с которыми я встретился, согласился выставить вас в качестве кандидата на президентских выборах. На самом деле, они были вне себя от радости, когда узнали о вашем согласии сменить на посту кандидата имама Кейю.
— Да, как жаль, что он погиб во время взрыва в мечети Бурсы, — с искренним сожалением произнес Баттал.
Челик удержался от многозначительного взгляда и просто кивнул.
— Лидеры партии согласились включить в их программу ваши тезисы, — сказал он.
— У нас одинаковые взгляды, — согласился Баттал. — Но ведь ты знаешь, что партия «Благоденствие» на последних президентских выборах получила лишь три процента голосов?
— Да, — согласился Челик, — но без вас в качестве кандидата.
Он беззастенчиво льстил Батталу, но эта лесть упала на благодатную почву.
— Но ведь до выборов всего пара недель, — заметил Баттал.
— Что идеально нам подходит, — ответил Челик. — Мы застанем врасплох правящую партию, и они даже не успеют среагировать на то, что ваша кандидатура будет выставлена на голосование.
— Ты думаешь, у меня есть реальные шансы?
— Опросы показывают, что вы отстаете от кандидата правящей партии процентов на десять, не больше. И этот разрыв будет несложно свести к нулю, если произойдут нужные события.
Баттал поглядел на книги по исламу, стоящие на полках.
— Наверное, это единственная возможность устранить последствия беззаконий, устроенных Ататюрком, и вернуть нашу страну на праведную стезю. Управление государством во всех аспектах должно основываться на законах шариата.
— Наш долг перед Аллахом — сделать это, — сказал Челик.
— Думаю, выдвижению моей кандидатуры будут активно мешать, в том числе апеллируя к конституционному законодательству. Ты уверен, что мы сможем это преодолеть?
— Не забывайте, что премьер-министр — наш тайный союзник. Он скрывает от окружающих свои истинные взгляды и в случае победы вместе с нами сформирует новое правительство.
— Мне бы твою уверенность, Озден… Но, безусловно, если будет на то воля Аллаха и мы победим, ты получишь один из ключевых постов.
— Рассчитываю на это, — самоуверенно ответил Челик. — Когда вы начнете предвыборную кампанию, я буду помогать вашим советникам в ее организации. Мы устроим массовые общественные манифестации, и, используя средства, даваемые нам шейхом, мы сможем провести такую информационную атаку, что оппозиция просто захлебнется. Я работаю и над другими мероприятиями, направленными на рост вашей популярности.
— Да будет так, — сказал Баттал, вставая и пожимая руку Челику. — Я думаю, что нет ничего невозможного для нас с тобой, друг мой.
— Да, мой господин, это так.
Челик возвращался со встречи едва ли не вприпрыжку. Этим наивным дурачком управлять не сложнее, чем играть в шашки, подумал он. Когда Баттала выберут президентом, он будет стоять за кулисами и дергать за ниточки. А если тот передумает, то у Челика в запасе есть достаточно вариантов грязной игры, чтобы приструнить муфтия.
Когда он вышел из мечети, небо над Стамбулом казалось особенно чистым и безоблачным. Как и его, Челика, будущее.
В едва освещенной кабинке в Форт-Гордоне, в штате Джорджия, Джордж Уизерс, аналитик и специалист по турецкому языку, внимательно слушал весь разговор через большие наушники. Он работал в Управлении национальной безопасности, в центре тайных операций в Джорджии. Уизерс был одним из множества лингвистов, которых Управление наняло для работы с поступающей с Ближнего Востока информацией здесь, на армейской базе, затерявшейся в лесистых холмах рядом с Огастой.
В отличие от большинства радиоперехватов, с которыми ему приходилось работать в реальном времени, через спутниковый канал связи, эта шла в записи. Собственно, сам разговор состоялся несколько часов назад. Он был получен через центр радиоперехвата, расположенный в посольстве США в Стамбуле. Для него это был лишь перехваченный разговор по мобильному телефону, адресатом которого было турецкое разведывательное управление. Разговор был записан в цифровом виде, зашифрован и отправлен в Форт-Гордон через ретрансляционный пост УНБ на Кипре.
Естественно, Уизерс понятия не имел, что на самом деле эта запись шла с мобильного телефона Баттала. Телефон лежал на его столе, и турецкие разведчики специальной командой включили его на передачу. Как и большинство современных мобильных, аппарат Баттала был оснащен навигационным блоком, через который в него можно было втайне загрузить специальную программу. За счет этого его можно было включить без ведома владельца, даже если он был выключен, и использовать в качестве подслушивающего устройства. Информация передавалась по обычному каналу мобильной связи, а хозяин телефона и знать не знал про это. Слежку за муфтием приказал установить глава турецкой разведки, человек, твердо стоящий за светские основы государства и обеспокоенный растущей популярностью и влиянием Баттала. Поэтому все разговоры в кабинете муфтия прослушивались, прямиком поступая в распоряжение турецкой разведки. И американский лингвист оказался в роли подслушивающего за подслушивающими.
Поняв суть разговора и осознав, что это — запись тайной прослушки, Уизерс решил, что эту информацию лучше передать аналитику для дальнейшей обработки. Взглянув на часы, он увидел, что пришло время перекусить, и поспешно ввел команду с клавиатуры компьютера. Спустя несколько секунд на экране появилась транскрипция разговора, выполненная программой обработки голоса, разработанной в Управлении. Уизерс проглядел транскрипцию, поправил грамматические ошибки, допущенные компьютером, и исправил пару фраз, которые программа не смогла распознать. Потом добавил свой комментарий по поводу текста и отправил по электронной почте аналитику, заведовавшему работой с Турцией. Встал из-за стола и пошел в кафетерий, раздумывая о том, что этот доклад, возможно, так никогда и не выйдет на свет божий.