Гуцман кивнул.

— Второе место — рядом с Гаваоном. Есть шанс доказать, что там находился дворец Манассии. Работы там громадье, но и возможностей тоже значительно больше, на мой взгляд. Нужные для раскопок документы я могу оформить, как и ранее, по линии англиканской церкви, если ты согласишься их спонсировать.

— Ридли, ты всегда славился удивительными находками, а мне всегда доставляло радость способствовать твоим изысканиям. Но боюсь, времена, когда я мог финансировать полномасштабные раскопки, заканчиваются.

— Ты всегда был очень щедр, Оскар, — ответил Баннистер, с трудом скрывая раздражение из-за того, что его давний спонсор отказывается поддержать его.

Гуцман посмотрел в окно отсутствующим взглядом.

— Я потратил большую часть своего состояния, собирая находки, подтверждающие правоту слов Библии, — сказал он. — У меня есть глиняные кирпичи, которые, возможно, лежали в фундаменте Вавилонской башни. Каменные плиты, на которых, возможно, был возведен Соломонов Храм. Миллион и еще одна вещица, все из тех, библейских времен. Но каждый из них можно поставить под сомнение, в большей или меньшей степени.

Внезапно он закашлялся свистящим стариковским кашлем, успокоить который смог, только отпив лимонада.

— Тебе помочь? — спросил Баннистер.

Толстяк покачал головой.

— Эмфизема все больше одолевает меня, — сказал он и судорожно вдохнул. — И врачи уже не обнадеживают.

— Ерунда, ты силен, как сам Давид, — подбодрил его Баннистер.

Гуцман улыбнулся и медленно встал. Похоже, он собрался с силами, поскольку бодро пошел к кабинету и вернулся, неся небольшую стеклянную пластинку.

— Взгляни на это, — сказал он археологу.

Баннистер взял стекло в руки и увидел, что это две сложенные вместе стеклянные пластинки, между которыми зажат какой-то листок. Развернувшись к свету, он разглядел, что это прямоугольный кусок папируса, на котором что-то написано, горизонтальными строчками.

— Отличный документ на коптском, — сказал он.

— Знаешь, что там написано?

— Пару слов разобрать могу, но целиком не прочту без справочников, — признался Баннистер.

— Это отчет капитана порта в Кесарии. Насчет пиратского корабля, плененного римской галерой. У пиратов нашли римские доспехи, принадлежавшие центуриону из «Схола Палатина».

— Кесария, — приподняв брови, сказал Баннистер. — Насколько я знаю, там недавно украли несколько папирусов. Со стрельбой, убили как минимум одного человека.

— Да, к величайшему сожалению. Этот документ датируется началом четвертого века, — ответил Гуцман, проигнорировав намек Баннистера.

— Интересно, — согласился тот, внезапно почувствовав себя очень неуютно. — И каково значение этого?

— Думаю, он может подтвердить факт существования Манифеста, а также послужить для определения местонахождения корабля с грузом.

Манифест, вот в чем тут дело, подумал Баннистер. Старый козел уже смотрит в глаза старухе с косой и отчаянно пытается найти доказательства божественного присутствия, прежде чем закончится отведенный ему срок.

Баннистер слегка улыбнулся. Он уже прикарманил немало денег, полученных и от Гуцмана, и от англиканской церкви, выделенных на поиски этого легендарного Манифеста. Возможно, здесь получится заработать еще.

— Оскар, ты знаешь, что я много искал, и здесь, и в Англии, но безрезультатно.

— Должен быть какой-то другой способ, — тихо сказал старый коллекционер.

— Мы же уже давно пришли к выводу, что он, скорее всего, безвозвратно утерян, если вообще существовал.

— До того как появилось вот это, — ответил Гуцман, постучав по стеклу. — Я уже долго в этом деле. Чую, что здесь есть какая-то зацепка. Настоящая, в этом я уверен. Я решил посвятить этому все свои силы и средства.

— Да, зацепка серьезная, — согласился Баннистер.

— Это станет кульминацией всей моей жизни, — устало сказал Толстяк. — Надеюсь, Ридли, ты сможешь помочь мне ее достичь.

— Можешь на меня положиться, — ответил Баннистер.

Снова пришла Марта. На этот раз она напомнила Гуцману о запланированном визите врача. Баннистер попрощался с ним и пошел к лифту. Выйдя из отеля, он снова задумался о папирусе и о том, насколько правдоподобны предположения Гуцмана. Старик хорошо знает свое дело, тут не поспоришь. Но Баннистера больше беспокоило то, как извлечь максимальную выгоду из нового предложения Толстяка. Погрузившись в свои мысли, он даже не заметил юношу в синем комбинезоне, стоявшего рядом с его машиной.

— Мистер Баннистер? — спросил юноша.

— Да.

— Срочное сообщение, сэр, — сказал юноша, отдавая ему большой плоский конверт.

Прежде чем открыть конверт, Баннистер сел в машину и закрыл двери. Из конверта ему на колени выпал авиабилет до Лондона первым классом.

23

— Саммер, сюда!

Выйдя из поезда, прибывшего из Ярмута, с небольшим рюкзаком на плече, Саммер оглядела заполненную людьми платформу и увидела стоящую в стороне Джулию, которая махала ей рукой.

— Спасибо, что встретила, — сказала Саммер, обнимая ее. — Не уверена, что смогла бы найти дорогу здесь сама, — добавила она, обводя взглядом огромный крытый вокзал Ливерпуль-Стрит в северо-восточной части Лондона.

— На самом деле проще некуда, — ухмыльнувшись, ответила Джулия. — Беги за остальными крысами, и выберешься из лабиринта.

Они прошли мимо нескольких платформ, миновали забитый народом терминал и вышли на автостоянку. Там они забрались в крохотный зеленый фордовский компакт, сильно смахивающий на огромное насекомое.

— Как дошли до Ярмута? — спросила Джулия, бодро встраиваясь в плотный поток машин.

— Ужасно, — скорчив мину, ответила Саммер. — Выйдя из Скапа Флоу, попали в северный штормовой фронт, так и шли против ветра всю дорогу до Северного моря. Меня до сих пор слегка покачивает.

— Думаю, мне повезло, что я полетела из Шотландии самолетом.

— А какие новости по поводу «Хэмпшира»? — спросила Саммер. — Ты не нашла связи с деятельностью лорда Китченера?

— Есть пара зацепок, но боюсь, слабеньких. Прочла протокол доклада Адмиралтейству о гибели «Хэмпшира», но это обычный официальный доклад, в котором все свалили на немецкую мину. Также проверила гипотезу насчет того, что бомбу могли заложить боевики ИРА, но это маловероятно.

— А какова вероятность того, что бомбу могли заложить немцы?

— Если верить немецким документам, то тоже практически никакая. Они тоже считают, что крейсер подорвался на мине, поставленной подлодкой «U-75», но, к сожалению, капитан лодки Курт Байтцен погиб на войне, так что официального его доклада у немцев тоже нет.