— Никогда в жизни.
Подобный ответ не устроил ни Алисию, ни детектива Барбера.
— Вы уверены?
— Думаю, запомнил бы его, если бы увидел.
Барбер не терял хладнокровия, Алисии же хотелось оттолкнуть его и забросать сотрудника центра вопросами. Молча стоять рядом с детективом, ведущим расследование, оказалось куда труднее, нежели она думала.
Компьютер, с которого было отправлено сообщение, находился в ячейке номер три. Эксперты-криминалисты уже трудились над ним, методично смахивая мягкими кисточками порошок для обнаружения отпечатков пальцев. Кроме отпечатков, они надеялись найти и другие материальные свидетельства, которые помогли бы установить личность человека, пославшего Алисии электронное письмо.
— Вы помните, кто вчера вечером пользовался этим компьютером? — спросил Барбер.
— В какое время?
Барбер протянул ему копию электронного послания.
— Это электронное сообщение было отправлено с вашего компьютера номер три в десять двадцать две вечера, — не удержалась Алисия.
Барбер метнул на нее взгляд, словно желая сказать: «Кажется, мы договаривались, что вы не будете вмешиваться».
— Да, в десять двадцать две, — повторил он.
— Не помню точно. Думаю, это была женщина.
— Женщина?
— Да. Пожилая женщина.
Барбер снова пододвинул клерку по стеклянной поверхности прилавка фотографию Фэлкона.
— А может, все-таки этот парень?
— Сомневаюсь.
Барбер начал постепенно раздражаться.
— Вы могли бы описать мне трех последних клиентов, которых обслуживали вчера вечером?
— Разумеется. В конце смены я обслужил одну женщину… хм… нет, двух женщин, и самым последним — мужчину. Кажется, так. Впрочем, не помню. Или мужчину, или женщину.
— Что ж, это, несомненно, сужает сферу поисков, — сухо произнес детектив.
Алисия ждала продолжения, но Барбера отвлекло сообщение, пришедшее ему на пейджер. Тогда она снова вступила в разговор.
— Ваши клиенты получают квитанцию или расписываются где-нибудь?
— Нет. Просто платят за час и сразу проходят к компьютерам.
— Может, женщина, арендовавшая у вас ячейку номер три, расплатилась кредитной карточкой?
— Мы не требуем оплаты кредитными карточками, если стоимость услуг не превышает двадцати долларов. Я совершенно уверен, что вчера за весь вечер со мной только раз расплатились карточкой.
Поскольку Барбер все еще читал сообщение, Алисия задала новый вопрос:
— У вас есть в зале камеры слежения?
— Нет у нас никаких камер. Мы уважаем стремление клиентов оградить себя от посторонних взглядов. — Перевод: «Вам бы понравилось, если бы кто-нибудь подглядывал за вами, когда вы просматриваете порносайты?»
Барбер закончил читать сообщение на пейджере и раздраженно забарабанил пальцами по стеклянной поверхности прилавка.
— Желаете спросить что-нибудь еще, детектив?
Алисия смутилась. Хотя у нее и в мыслях не было оттеснить Барбера в расследовании на задний план, последний явно настроился против нее. Как-никак он считался одним из опытнейших детективов убойного отдела, имел в разработке несколько случаев насильственной смерти, требовавших его неусыпного внимания, и взялся за дело о домогательстве только потому, что Алисия была дочерью мэра. Впрочем, ей эта ситуация нравилась ничуть не больше, чем ему. С другой стороны, должна же она что-то делать, если он не проявляет к этому расследованию особого интереса? Хотя она со своими расспросами и впрямь слегка перегнула палку.
— Прошу вас, детектив, продолжайте. Извините, если что не так.
— Можете описать нам внешность этой пожилой женщины, приятель? Арендовавшей у вас ячейку номер три? — вновь включился в работу Барбер.
Клерк поморщился, словно необходимость вспоминать о событиях, произошедших четырнадцать часов назад, вызывала у него физическую боль.
— Я не очень хорошо ее запомнил. Кажется, испанского типа… вроде небольшого роста. Одна из многих клиентов. Если бы вы только знали, сколько их тут у нас за день проходит…
Барбер задал еще несколько вопросов по делу, не представлявших, впрочем, большого интереса, и в заключение передал клерку свою визитную карточку со стандартной просьбой позвонить, если тот что-нибудь вспомнит.
— Надеюсь, я вам помог, — сказал клерк.
— Несомненно, благодарю вас, — заверила Алисия.
Потом Барбер осведомился об успехах у криминалистов, исследовавших ячейку номер три. Как выяснилось, работы им оставалось еще как минимум на час. Не желая мешать, Барбер жестом предложил Алисии следовать за ним и вышел из компьютерного зала.
— Думаете, парень кого-нибудь прикрывает? — спросила Алисия, когда они оказались на улице.
— Нет, — покачал головой Барбер. — Полагаю, его и впрямь не слишком интересует, кто приходит в этот зал и кто из него уходит. Просто для него все это не имеет значения.
— Но вы, надеюсь, не думаете, что мою сумочку похитила пожилая женщина и она же отправила мне электронное послание?
— Электронное послание вполне могла отправить вам и пожилая женщина. Но я ума не приложу, кто украл вашу сумочку…
— Хотите сказать, что в это дело были вовлечены два человека?
— Послушайте, Алисия, вы задаете слишком много вопросов, что, несомненно, приветствуется при нашей работе. Но вся штука в том, что задавать их надо только тем людям, которые имеют на них ответы. Откуда мне, черт возьми, знать, сколько людей вовлечено в это дело?
И он зашагал к своей машине. Алисия последовала за ним, размышляя над словами клерка.
— Что-то у нас не сходятся концы с концами. Кто-то вытащил у меня из сумочки губную помаду, а потом некая пожилая леди отправила по электронной почте письмо, утверждая, что ищет общения со мной из-за большой любви. Как-то это странно, вы не находите?
— Парень мог что-нибудь напутать.
— А если не напутал? Что, если это письмо мне и впрямь послала женщина?
— На свете происходили и куда более странные вещи, малышка.
Алисия забралась на сиденье для пассажира и захлопнула дверцу. Барбер завел мотор и выехал с парковочной площадки.
— Только не со мной, — сказала она, провожая взглядом Ред-Берд-копицентр, и мысленно добавила: «малыш».
Мэру Раулю Мендосе определенно не нравилось то, что говорил ему Свайтек.
— Между прочим, в это дело вовлечена моя дочь, — бросил он в телефонную трубку.
— Я это понимаю, — сказал Свайтек. — И реагировал бы на сложившуюся ситуацию точно так же, если бы в это дело был вовлечен член моей собственной семьи.