— Хорошо, думай. Не буду тебя торопить.
Когда в трубке установилось молчание, Пауло медленно повел ладонями сверху вниз, как бы призывая Джека к спокойствию и терпению.
— Придумал! — воскликнул Фэлкон. — Дерьмо — вот что я дам тебе взамен. Как тебе такое предложение, подходит?
Джек обдумал эти слова, пытаясь разрешить ситуацию, не нарушив при этом требование Пауло не говорить «нет» ни при каких условиях.
— И какого рода дерьмо ты предлагаешь?
— Лошадиное. Коровье. Какое тебе захочется. У нас всякого полно, и каждый раз, когда вы, ублюдки, мне звоните, его запасы лишь увеличиваются. Ну а теперь скажи — я в последний раз тебя спрашиваю, — возвысил он голос, — где мои чертовы деньги?
Джек тщательно обдумывал каждое свое слово, слыша прозвучавшее в голосе Фэлкона напряжение.
— Лгать я тебе не собираюсь. Ведь нам нужно установить взаимопонимание, не так ли? Но уж если сообщу правду, тебе придется с ней примириться. Как думаешь, сможешь?
— Просто скажи, где мои деньги.
Пауло снова подал ему знак, на этот раз резко рубанув воздух ладонью. Джек расшифровал сигнал как приказ правды не говорить.
— Сейчас я как раз утрясаю вопрос с деньгами. Обещаю, что не оставлю это дело, пока деньги не будут сюда доставлены. Но ты тоже должен кое-что мне пообещать.
— Ты этого не заслуживаешь.
— Скажи: тебе нужно твое ожерелье или нет?
— Только не надо на меня давить…
— Я разговаривал с твоим приятелем Бушменом. И знаю, как ты жаждешь его заполучить.
В трубке повисло молчание. Все инстинкты Джека говорили ему, что он выбросил на стол правильную карту. Пауло, однако, снова рубанул рукой воздух, молча, но весьма эмоционально давая ему понять, что затрагивать тему исчезнувших не следует.
— Предлагаю сделку, — заявил Фэлкон. — Я позволю каждому, кто находится в комнате, поговорить по телефону. Десять секунд, не больше. Но за это время они успеют вам сообщить, кто они, а также назвать имя своего знакомого или родственника, с которым вы сможете потом связаться. Ну как, пойдет?
— Что значит «каждому»? Сколько людей находится с тобой в комнате?
— Ты согласен на сделку или нет?
Джек вопросительно посмотрел на Пауло, и тот одобрительно кивнул.
— О'кей. Я согласен.
— Но сначала я хочу получить ожерелье, — сказал Фэлкон. — Пришли его мне вместе с едой.
Пауло решительно покачал головой в знак протеста.
— Нет, так дело не пойдет, — отказался Джек. — Сначала ты позволишь заложникам поговорить по телефону. Извини, Фэлкон, но по-другому не получится.
Он услышал, как Фэлкон забормотал себе под нос нечто невразумительное, и явственно представил, как его собеседник в ярости молча погрозил кулаком в пространство.
— Может, мне пристрелить кого-нибудь из них? — предложил Фэлкон.
— Не делай этого, — сказал Джек.
— А если это единственный способ привлечь твое внимание? — задохнулся Фэлкон.
— Даже не думай об этом, прошу тебя.
— Что значит, «не думай»? Я могу сыграть и в такую игру, если вам хочется.
— Никому не хочется ничего подобного.
— А еще я могу причинить этим людям боль.
— Ясное дело, можешь. Здесь никто в этом не сомневается.
— Я умею мучить. По-настоящему. Стоит мне только на это настроиться, и мало им не покажется.
Неожиданно Джек услышал чей-то крик. Кричал мужчина, хотя, похоже, не Тео.
— Если ты, Фэлкон, еще раз позволишь себе нечто подобное, то по твою душу придут парни из СВАТа. Так что держи свои эмоции под контролем.
В трубке на короткое время установилась тишина, после чего Фэлкон примирительным тоном произнес:
— У меня все под контролем, Джек. В том числе и эмоции.
— Ты причинил кому-нибудь боль?
— Это не я, это ты ее кое-кому причинил. Теперь изволь принести мне ожерелье.
С этими словами Фэлкон отключил свой телефон, и на линии послышались гудки.
— Все нормально, — успокоил Пауло. — Это не ваш друг Тео, это кричал сам Фэлкон.
— Вы уверены?
— Я слепой, а не глухой, — пожал плечами сержант. — Так что в этом можете на меня положиться. В целом же должен заметить, что вы взяли хороший старт.
Джеку хотелось ему верить, но, когда он передавал трубку Пауло, рука у него дрожала.
— Не представляю, что он там учинит, когда я сообщу ему о пропаже денег.
— Будем надеяться, что вся эта заварушка закончится до того, как мы перейдем к этому пункту.
— А если нет?
Пауло смотрел своими невидящими глазами прямо на него, и было очевидно, что прозвучавшая в голосе Джека тревога от него не укрылась.
— Как я уже сказал, — произнес он, — будем надеяться, что все закончится раньше.
Тео вслушивался в каждое слово Фэлкона. Телефонный звонок на этот раз был вполне реальным, и он счел хорошим знаком то обстоятельство, что Фэлкон разговаривал напрямую с Джеком, а не с полицейскими. Тео не хотел, чтобы кто-либо ставил его интересы выше интересов других заложников, но в данном случае он по крайней мере мог быть уверен, что не окажется в положении наименее ценного члена коллектива и его интересы обязательно примут во внимание.
— Впечатляет, — сказал Фэлкон, закончив разговор и сунув телефон в карман. — Твой приятель объявился на целых двадцать секунд раньше установленного мной пятиминутного контрольного времени.
— А я и не волновался. Джек — хороший психолог и к тому же обладает экстрасенсорными способностями.
Тео сохранял самое серьезное выражение лица, и Фэлкон определенно почувствовал себя не в своей тарелке.
— Ты что — шутить со мной вздумал? — неуверенно произнес он.
— А это уж тебе решать, правду я говорю или шучу.
Фэлкон некоторое время смотрел на него в упор, потом отвернулся. Тео заметил, что лицо его опухло и приобрело нездоровый багровый оттенок. Но не от гнева. Всему виной было зимнее пальто. Холода в Майами закончились, замкнутое пространство комнаты с каждым часом прогревалось все сильнее, и Фэлкон, судя по всему, просто варился заживо в своем толстом одеянии, которое по непонятной причине отказывался снимать.
— Слушайте все! — воззвал он к своей маленькой аудитории. — Я предоставлю вам возможность поговорить по телефону. Недолго, конечно. Но вы сможете назвать свои имена и дать полиции телефоны друзей или родственников, чтобы они с ними связались и заверили, что у вас все хорошо. Но ничего сверх этого. Всякий, кто нарушит правило, подвергнется строгому наказанию. Понятно?