Елена протянула руку к стакану.
— Он действительно странный и действительно может напугать именно потому, что он странный. Но порочный? Вряд ли его можно назвать порочным.
— Тем не менее некоторые называют. И считают его таким же, как его брат.
Елена покачала головой, и на ее лице появилось выражение задумчивости.
— Разве порок не предполагает желания разрушать и уничтожать? Мартин Пендред поразил меня отсутствием каких бы то ни было желаний.
— Так что же, психопат не может быть порочным? В конце концов, они точно такие же люди, как мы, только лишенные сознания и совести.
— Значит, ты считаешь его психопатом? — удивленно спросила Елена.
— Нет. У Пендредов синдром Аспергера.
— Что это значит?
— В просторечии — аутичное нарушение восприятия образов.
— А для несведущих? — с оттенком сарказма осведомилась Елена. Она поставила стакан на столик и снова откинулась на спинку дивана.
— Считается, что аутизм — нарушение восприятия или процесса обработки данных, полученных с помощью органов чувств. Аутисты видят, слышат, чувствуют, обоняют и осязают так же, как мы, однако затем получаемые с помощью органов чувств данные искажаются. Возможно, они видят окружающий мир как обычные люди, но не в состоянии реагировать на него нормальным образом, а может быть, они видят мир несколько иначе и соответствующим образом на него реагируют. Никто не может сказать наверняка, но совершенно очевидно, что их восприятие мира отличается от обычного.
— Но ты сказал что-то еще… синдром Аспергера?
— Это разновидность аутичного нарушения восприятия. Считается, что это более мягкая его форма.
— А чем отличается этот синдром от психопатии?
— Психопаты воспринимают мир точно так же, как все остальные. Просто их ничего не волнует. Они делают что хотят.
— А аутистов волнует?
Айзенменгер не знал, что ответить.
— Думаю, они даже не понимают, что это такое, — наконец ответил он. — Аутисты и люди, страдающие синдромом Аспергера, воспринимают мир как страшное и пугающее место; он представляется им мешаниной разрозненных звуков, картинок и ощущений. Внешние впечатления никогда не соединяются у них в единую картинку; так, вместо лица они видят два глаза, рот и нос. Они все правильно воспринимают и даже понимают, что голос раздается изо рта, и тем не менее они не воспринимают человеческое лицо в его целостности. Мы испытываем чувства, потому что некоторые вещи для нас что-то значат. Для аутистов они не значат ровным счетом ничего. Они воистину являются странниками в неведомом мире.
— Но им свойственна жестокость?
— Как правило, нет, — покачал головой Айзенменгер. — Скорее им свойственны саморазрушительные тенденции, но гораздо чаще они просто боятся того мира, который видят вокруг себя.
— Так как же ты объясняешь поведение Пендредов? — осведомилась Елена с торжествующим видом, словно они играли в какую-то игру.
Он улыбнулся, радуясь тому, что впервые за вечер она несколько оживилась, и, отпив бренди, заметил:
— Мартин и Мелькиор появились на свет сорок лет тому назад, будучи близнецами. Насколько я понимаю, их родители не отличались интеллектом. Не знаю, какими они были родителями — хорошими или плохими, но суть в том, что они ничего не понимали в происходившем с их детьми. Впрочем, в то время это было обычной вещью.
— То есть?
— То есть если твоя болезнь вовремя не была диагносцирована, тебе в лучшем случае оставалось преодолевать ее самостоятельно, а в худшем — вести жизнь отщепенца, ублюдка и чудовища.
— Звучит не в пользу медицинских работников.
Айзенменгер улыбнулся, однако его голос был лишен каких бы то ни было оттенков юмора.
— Как и всего остального человечества, — заметил он. Она смиренно приняла свое поражение.
— Люди, страдающие аутизмом и синдромом Аспергера, постоянно окружают нас, только мы не замечаем этого. А процент аутистов повышается лишь потому, что мы начинаем наконец обращать на них внимание.
— Для патологоанатома ты неплохо разбираешься в психиатрии.
Айзенменгер пожал плечами:
— Не забывай, что я занимался этим делом. Так что за последнее время я многое узнал об аутизме и синдроме Аспергера.
Вопреки общепринятым представлениям патологи не должны были заниматься изучением психических особенностей преступников. И хотя Елена знала, что Айзенменгер обладает исключительной любознательностью и аналитическим умом, требующим ответов на все вопросы, даже она была поражена глубиной его познаний.
— Как я уже сказал, аутисты и лица, страдающие синдромом Аспергера, не склонны к насилию, — ответил он, когда она выразила свое удивление. — Поэтому меня озадачило то, что их обвинили в убийстве, и я решил в этом разобраться.
— И?..
Айзенменгер нагнулся вперед и обеими руками взял свой стакан.
— Эти больные изумляют и пугают; благодаря им начинаешь понимать, насколько странной вещью является мозг, дарованный нам Богом. — Он глотнул из стакана. — При аутизме происходят нарушения мозгового обеспечения, но они настолько неуловимы, что находятся за пределами наших сегодняшних представлений. Более того, они могут быть причиной других психических заболеваний. Аутисты могут становиться психопатами и невротиками, страдающими навязчивыми состояниями. Кроме того, у них может развиться шизофрения, как это было с Мелькиором.
Елена задумалась.
— Так к убийству его подтолкнула шизофрения, а не синдром Аспергера?
— Теоретически да, — пожал плечами Айзенменгер.
— А что ты имел в виду, когда сказал, что люди, страдающие аутизмом, изумляют и пугают?
— Они гениальные идиоты.
— Да, я слышала о таких. Умственно отсталые дети, обладающие фантастическими способностями в какой-то определенной области.
— Да нет, они не являются умственно отсталыми, просто они — аутисты, но вот что касается способностей, тут ты абсолютно права. Они могут в совершенстве исполнить на рояле раз услышанное произведение или идеально воспроизвести на бумаге сложную, единожды виденную сцену. В результате начинаешь понимать, что отклонение от нормы не всегда является злом.
— Но подобные люди не способны вести самостоятельную жизнь; они постоянно нуждаются в опеке. К тому же у аутистов понижен коэффициент интеллекта. И как Пендредам удавалось жить все эти годы?
— Тяжелая стадия аутизма приводит к полной недееспособности, но это нарушение характеризуется широким диапазоном состояний, и большинство людей, страдающих синдромом Аспергера, вполне успешно социализируются. А то, что аутизм сравнивают с умственной отсталостью, — это чистое недоразумение. Начнем с того, что у них невозможно определить уровень интеллекта с помощью обычного теста; это все равно что пользоваться весами для измерения высоты — инструмент не годится. Люди, страдающие аутизмом или синдромом Аспергера, могут быть очень умными, даже гениальными. Возможно, величайшие художники страдали этим синдромом.