— И это все? — спросил сержант, щурясь на пакет.
— Все.
— И стоило ли труда?
Я пропустил мимо ушей его замечание и направился к доскам, торчавшим среди руин. Деревянные балки обуглились. К ним был прибит медный кабель — все, что осталось от электросети клуба. Пластиковая изоляция вокруг меди сгорела, однако сама проволока сохранилась и по-прежнему тянулась вдоль балок.
Судя по расположению, она шла к выключателю у входа. При виде этой картины у меня зародилась мысль, слишком смутная, чтобы назвать ее подозрением. Я едва успел выбраться из горящего зала, пока огонь не добрался до дверей. Значит, сначала загорелся противоположный конец. Я начал ходить кругами по центру.
— Что еще? — раздраженно спросил Фрейзер. Броуди молчал, лишь наблюдал за мной задумчиво.
— Надо кое-что проверить.
Я убеждал себя, что напрасно теряю время, разглядывая место у задней стены. Нагнувшись, я разгреб пепел и обнаружил то, чего боялся.
Металлические крапинки переливались на обугленных досках.
У меня мурашки пошли по коже. Я повидал достаточно пожаров, чтобы понимать, что это значит.
Это не несчастный случай.
И тут меня посетила еще одна мысль. О Боже! Только не это…
Охваченный паникой, я поспешил к Броуди с Фрейзером, но тут услышал гул мотора и увидел, как по дороге катит разбитая машина Мэгги Кэссиди.
Хуже времени она выбрать не могла.
— Доброе утро, парни! — бодро поприветствовала она. — Слышала, вчера тут устроили барбекю.
Фрейзер уже шагал ей навстречу.
— Сюда нельзя. Вернитесь в машину. Живо!
Ветер приминал пальто, похожее на кокон, а журналистка протягивала свой диктофон, словно защитное оружие. Она пыталась скрыть свое волнение.
— Да? А почему?
— Потому что я так говорю.
Мэгги покачала головой с притворным сожалением:
— Извините, но такая причина не годится. Вчера я проспала все самое интересное, но сегодня не собираюсь ничего пропускать. Если скажете пару слов, например, о том, как продвигается расследование по делу об убийстве и почему загорелся клуб, я с радостью оставлю вас в покое.
Фрейзер сжал кулаки, глядя на нее с такой враждебностью, что я испугался, не выкинет ли он какую-нибудь глупость. Мэгги улыбнулась мне:
— Как насчет вас, доктор Хантер? Может…
— Мне надо с вами поговорить.
Не знаю, кто больше удивился — она или Фрейзер.
— Вы же не собираетесь разговаривать с ней?!
Я переглянулся с Броуди.
— Пусть делает, что считает нужным, — сказал он Фрейзеру.
— Что? Вы, наверно, шутите. Это же чертова…
— Молчать! — командным голосом крикнул Броуди, и сержанту пришлось сдаться.
— Ладно, ваше дело, — фыркнул он и пошел к «рейнджроверу».
— Не отпускайте его, — предупредил я. — Нам нужна машина.
Мэгги подозрительно на меня косилась, ожидая подвоха.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал я ей, взял под руку и повел к машине. — Мы сейчас уедем, и я прошу вас не ехать за нами.
Она уставилась на меня как на сумасшедшего.
— Как это понимать, вы…
— Послушайте. Пожалуйста, — добавил я, помня, как много времени уже потеряно. — Вам нужна сенсация, обещаю, вы ее получите. Но сейчас вы должны оставить нас.
Недоверчивая улыбка сошла с губ.
— Дела плохи, да?
— Надеюсь, нет. Может оказаться, что да.
Локон волос задуло ветром на лицо, глаза искали мои. Она кивнула и поправила волосы.
— Ладно. Но меня у меня должна быть статья на первую полосу, хорошо?
Я поспешил к «рейнджроверу», а она села в свою машину.
— Что вы ей сказали? — спросил Фрейзер, когда Мэгги поехала прочь.
— Не важно. Вы сегодня разговаривали с Дунканом?
— С Дунканом? Нет пока. Он еще не вышел на связь. Я собирался везти ему завтрак чуть позже.
— Позвоните сейчас.
— Сейчас? Зачем?
— Просто позвоните.
Он бросил на меня мрачный взгляд и потянулся за рацией.
— Не могу пробиться… — Сержант нахмурился.
— Садитесь в машину. Мы едем к коттеджу.
Броуди с обеспокоенным видом наблюдал за мной, но молчал, пока мы не тронулись с места.
— Что случилось? Что вы нашли?
Я тревожно смотрел через лобовое стекло на небо впереди.
— Проверил проводку в клубе. Огонь, вызванный коротким замыканием, не способен расплавить медную проволоку. В дальнем конце клуба есть место, где медь потекла.
— И что? — нетерпеливо спросил Фрейзер.
— Значит, там огонь был сильней, — медленно произнес Броуди. — О Боже…
Фрейзер ударил по рулю:
— Мне кто-нибудь скажет, что происходит?
— Огонь был там сильней, потому что в ход пошел катализатор, — объяснил я. — Пожар начался не от замыкания. Кто-то поджег клуб.
Сержант продолжал ломать голову.
— А при чем тут Дункан?
Ответил Броуди:
— Если кто-то хочет избавиться от улик, то поджечь могли не только больницу.
Судя по лицу Фрейзера, до него наконец-то дошло. А даже если нет, не было необходимости объяснять дальше.
На небе прямо впереди виднелась черная струйка дыма.
Из-за холмов мы не могли различить источник дыма. Будто каждая горка и каждый поворот сговорились скрыть от взгляда коттедж и фургон. Фрейзер жал на газ и несся по узкой дороге, пренебрегая мерами безопасности. Никто не жаловался.
За последним поворотом возник коттедж. И фургон.
То, что от него осталось.
— О нет… — произнес Фрейзер.
Большая часть дыма исходила от дома. Как и клуб с больницей, его подожгли. Там гореть было почти нечему, но упавшие накануне толстые балки крыши по-прежнему тлели среди руин. Если следственная команда и могла что спасти, теперь все улики уничтожены.
Однако наше внимание привлек фургон. Он превратился в выжженную раковину, шины растопились до бесформенных резиновых глыб. Жилая часть полностью сгорела, крыша частично отлетела — видимо, когда взорвался газовый баллон или бензобак. Оттуда дым поднимался пеленой, тотчас сдуваемой ветром.
Дункана нигде не было видно.
Фрейзер свернул с дороги, но машина сбавила обороты по грязи, он ударил по тормозам, выскочил и побежал к фургону, не захлопнув дверцы.