Было совершенно очевидно, что других гостей не ждали. Мое настроение колебалось между облегчением от того, что не придется встречаться с кем-то еще, и сожалением, что не удастся найти прибежище в гуще толпы.
Тина щедрой рукой брызнула на мангал жидкостью для зажигалок и с воплем отскочила от стены полыхнувшего огня.
– Говорили тебе, что больше нельзя! – засмеялась Дженни.
– Я здесь ни при чем! Оно само как хлынет!
От мангала валили клубы дыма.
– Ну вот, а кто-то сетовал на нехватку жара, – прокомментировал я, отступая вместе с женщинами под напором палящего воздуха.
Тина шлепнула меня по руке:
– За такие слова вам поручается принести еще пива.
– А вам не кажется, что сначала лучше убрать салат? – спросил я.
Пелена дыма совершенно заволокла столик, где стояли неприкрытые тарелки.
– Ах, чтоб тебя! – Тина метнулась внутрь облака спасать продукты.
– Проще перетащить все скопом, – сказал я и ухватился за столик.
– Джен, помогай ему, а то у меня руки заняты, – скомандовала Тина, убирая миску с макаронами.
Дженни бросила на нее кислый взгляд, однако ничего не сказала. Вдвоем мы отволокли стол подальше от дыма, но как только моя помощница отпустила свою сторону, столешница накренилась, и тарелки со стаканами заскользили.
– Осторожно! – закричала Тина. Я прыгнул и сумел-таки в последний момент подхватить столик, при этом мое предплечье соприкоснулось с рукой Дженни.
– Держу-держу, можете отпускать, – сказал я.
Дженни убрала было руку, но столик вновь зашатался. Девушка опять ухватилась за свой край.
– Ты же уверяла, что починила! – упрекнула она подбежавшую Тину.
– Починила, починила! Я напихала бумажек, где ножки отошли!
– Напихала?! Надо было засунуть хорошенько!
– Насчет засунуть время еще будет.
– Тина! – Дженни зарделась, сдерживая при этом смех.
– Ай, столик, столик держи! – запричитала Тина, глядя на дрожащие ножки.
– Да не стой ты здесь! А пойди принеси... отвертку, что ли!
Тина помчалась на кухню, звякнув стеклярусной занавеской при входе. Оставшись придерживать столик, мы смущенно улыбнулись друг другу. Впрочем, ледок был сломан.
– Держу пари, вы рады, что к нам заглянули, – сказала Дженни.
– Да, такое со мной впервые.
– Вот-вот, не везде встретишь столь утонченные манеры.
– Это точно.
Тут она бросила взгляд вниз.
– Э-э... даже не знаю, как вам об этом сказать, но... вы совсем мокрый...
Я тоже посмотрел вниз и увидел, что из упавшей бутылки пиво лилось мне прямо на брюки, как раз ниже пояса. Я попробовал отодвинуться, и в результате струя потекла вдоль штанины.
– Боже мой, это просто невероятно! – воскликнула Дженни, и мы не смогли удержаться от смеха. Смеялись до тех пор, пока Тина не вернулась с отверткой.
– Что с вами такое? – спросила она и тут увидела мокрое пятно у меня на брюках. – Может, мне лучше прийти попозже?
После ремонта столика мне была вручена пара мешковатых шортов. По словам Тины, они в свое время принадлежали ее приятелю.
– Но вы можете оставить их себе. Он уже не потребует их назад, – добавила она, помрачнев.
Судя по кричащей расцветке шортов, ничего удивительного. С другой стороны, они были все равно лучше, чем мои залитые пивом брюки, так что я переоделся. Когда я вернулся в садик, Тина с Дженни захихикали.
– Какие симпатичные ножки, – заметила Тина, вызвав новый приступ веселья.
Вскоре гамбургеры зашипели над горячими углями. Мы съели их с салатом и хлебом, запивая вином, что я захватил с собой. Когда я решил подлить Дженни в стакан, она заколебалась:
– Только чуточку.
Тина вскинула брови.
– Ты уверена?
Дженни кивнула:
– Да-да, конечно.
Заметив мой вопросительный взгляд, она состроила гримаску.
– У меня диабет, так что приходится следить, что есть и пить.
– Какой тип – один или два? – спросил я.
– Господи, я все время забываю, что вы доктор. Тип один.
Я так и думал. СДI – самая распространенная форма диабета среди людей ее возраста.
– Ничего страшного, я всего лишь на низкой инсулиновой дозе. Как только я приехала сюда, доктор Мейтланд выписал мне рецепт, – добавила она извиняющимся тоном.
Наверное, ей неудобно говорить, что консультировалась не со мной, а с «настоящим» врачом. Напрасное беспокойство. Я уже привык.
Тина наигранно передернула плечами.
– Я бы в обморок постоянно падала, если бы пришлось каждый день колоться, как она.
– Ой, да брось ты, ничего особенного, – запротестовала Дженни. – Даже иглы не настоящие, а какие-то шприц-ручки... И хватит уже об этом, не то Дэвид застесняется и перестанет подливать себе вина.
– Боже сохрани! – ужаснулась Тина. – Мне же нужно с кем-то пить за компанию!
Вообще-то я и не собирался пить, за компанию с Тиной или как угодно, но по настоянию Дженни позволил наполнять свой стакан чаще, чем планировал. Впрочем, завтра суббота и неделя выпала еще та. К тому же мы неплохо проводили время. Даже не помню, когда я так развлекался...
Очень, очень давно было дело.
Единственное облачко, подпортившее нам настроение, набежало уже после того, как мы поели. Спустились сумерки, и в слабеющем свете Дженни сидела, глядя через сад на озеро. Я заметил, как помрачнело ее лицо, и догадался, о чем она вот-вот скажет.
– Все время забываю о том, что случилось. Как-то даже... виноватой себя чувствуешь, правда?
Тина вздохнула:
– Она хотела отменить этот вечер. Ей взбрело в голову, что людям не понравится, что у нас тут жареное мясо, веселье и тому подобное.
– Я подумала, что это будет неуважительно, – сказала мне Дженни.
– Почему? – требовательно спросила Тина. – Ты хочешь сказать, что другие люди не будут смотреть телевизор или пить пиво в кабачке? Все это очень печально и страшно, однако я не думаю, что нам надо носить власяницу, чтобы демонстрировать свое сочувствие.
– Ты знаешь, о чем я.
– Да, и еще я знаю, что за люди здесь живут. Если они решат точить на кого-то ножи, то сделают это по-любому, и не важно, виновен человек в чем-то или нет. – Тина помолчала. – Ну хорошо, я не самым лучшим образом выразилась, только это правда. – Она в упор взглянула на меня. – Вы ведь сами с этим столкнулись, не так ли?