Где мы?
Она прислушалась. Айзенменгер пытался сообщить ей о своем местонахождении.
Я же говорил. У озера.
Голос Грошонга звучал слабо и искаженно, так что Беверли приходилось изо всех сил прижимать трубку к уху.
Где именно?
Вас это не должно заботить.
Черт побери!
Грошонг достал с заднего сиденья ружье, и Айзенменгер мысленно отругал себя за то, что вовремя не упредил этой ситуации. Управляющий вылез из машины и, обойдя ее, остановился возле дверцы Айзенменгера.
– Выходите, – приказал он. Дождь крупными каплями тек по его носу и подбородку.
Айзенменгер послушно вылез. Дождь был ледяным.
– Куда?
Грошонг молча указал вправо.
Айзенменгер повернулся и двинулся в указанном направлении. Вскоре он вышел к воде – волны, беснуясь, набегали на берег и вновь исчезали в кромешной тьме.
– Мы уже у самой кромки воды. Куда теперь? – громко крикнул Айзенменгер.
– Направо.
Айзенменгер начал судорожно оглядываться в поисках каких-либо примет ландшафта, однако даже при свете дня он вряд ли смог бы узнать это место. В течение нескольких минут они шли вдоль берега, а потом впереди что-то замаячило. Что-то вроде пристани, уходившей в сторону озера.
– Значит, мы идем к пристани? – окликнул Грошонга Айзенменгер.
– Да, – лениво откликнулся Грошонг.
Куда?
Как Беверли ни старалась, услышать ответ ей так и не удалось. Неужели она его пропустила?
А затем после паузы снова донесся голос Айзенменгера:
Мы уже у самой кромки воды. Куда теперь?
Направо.
Значит, они у самого озера. Это мало чем могло помочь – береговая линия составляла несколько километров, и в темноте им пришлось бы облазить каждый сантиметр. На это не хватило бы сил всей глостерширской полиции. Нужен был какой-то намек, какая-либо примета.
– Подъедь как можно ближе к берегу, – сказала она Холту.
И в этот момент сигнал прервался.
Сорвин позвонил домой Таннеру, который пообещал собрать все возможные силы. Фетр к этому времени уже почти добралась до берега.
– Ты где? – спросил Сорвин у Беверли по рации.
– На южном берегу, – ответила та, справившись у Холта.
– А мы на западном.
– Они где-то на берегу, только я не знаю, где именно. Вероятно, они направляются к тому месту, где находится Елена.
– Значит, там же находится и Хьюго, – кинув взгляд на Нелл, ответил Сорвин. – Тогда ты двигайся против часовой стрелки, а я буду двигаться по часовой, – подумав, предложил он.
– Думаю, я знаю, где они, – сказала Нелл.
– Где? – Сорвин повернулся к ней.
– На берегу озера есть только одно строение – старая лодочная станция. Мы туда часто ходили в детстве. Думаю, Хьюго повез Елену именно туда.
– Где это?
Нелл указала влево.
– Думаю, это в километре отсюда.
Сорвин передал сведения Беверли.
– Ты действуй, как мы договорились, но мы с Фетр отправимся к лодочной станции.
– Когда ожидается подкрепление?
– Минут через пять.
– За пять минут можно несколько раз умереть, – кинув взгляд на Холта, ответила Беверли.
В конце пристани располагалось ветхое деревянное строение. Когда-то в нем хранились лодки, но теперь оно больше напоминало поленицу, которая не разваливалась лишь благодаря тому, что была переплетена побегами плюща.
– Туда, – указал Грошонг.
– В сарай? – как можно громче перепросил Айзенменгер.
– А куда еще? – нетерпеливо ответил Грошонг.
– А на каком берегу озера мы сейчас находимся?
– Какая вам разница?
Айзенменгеру нечего было на это ответить.
Они обошли сарай, и Айзенменгер увидел свою машину, за рулем которой сидел Хьюго. Елену он увидеть не мог. Хьюго вышел из машины, бросил недовольный взгляд на небо, поднял плечи и двинулся к Айзенменгеру.
– Привет, Джон.
– Что происходит, Хьюго?
Хьюго сделал вид, что не расслышал, и повернулся к Грошонгу:
– Вас кто-нибудь видел?
– Нет.
Хьюго кивнул.
– Если ты подойдешь к машине… – Он снова повернулся к Айзенменгеру.
– А если не подойду?
Хьюго было не слишком уютно под холодным проливным дождем, и тем не менее он умудрился выдавить из себя улыбку.
– Там, на заднем сиденье, Елена. Она без сознания, и я собираюсь перерезать ей горло.
– Не слишком изысканно. Не то что убийство Мойнигана. Это ведь твоих рук дело, не так ли?
Однако Хьюго не был намерен отвечать.
– Делай то, что я говорю.
– Но ты ведь в любом случае убьешь нас.
– Однако, полагаю, пока ты все еще надеешься на спасение. Ты пытаешься выиграть время, но все это закончится, как только я привяжу к ногам Елены пару кирпичей и опущу ее в озеро.
– А какая смерть нас ждет, если я выполню твою просьбу?
Хьюго перевел взгляд с Айзенменгера на озеро.
– Это большое и глубокое озеро. Говорят, что посредине его глубина достигает двух километров. И полиции еще никогда не удавалось обнаружить тела утопленников.
– Значит, мы просто исчезнем. А машина? – пытаясь придать своему голосу оттенок презрения, осведомился Айзенменгер.
– Думаю, пройдет около суток, прежде чем вас хватятся. Этого времени вполне достаточно для того, чтобы избавиться от машины. Просто вечером вы решили вернуться в Лондон.
– Хлипкая версия.
– Согласен – не самая лучшая, – пожал плечами Хьюго. – Но нет тел – нет убийства.
– Не слишком надейся на это.
– Когда все говорят одно и то же, то вопросов не остается. При любых подозрениях семья останется невредимой. Лишь сильнее сплотится.
– И мама с папой сделают все необходимое. Так же, как тогда, когда ты зарезал родителей Елены.
– Несчастных Клода и Пенни? – ухмыльнулся Хьюго. – Да, мы тогда были потрясены, как и все остальные.
– Ну, мне-то ты можешь сказать, Хьюго. Меня же все равно ждет смерть.
– Что бы вас ни ждало, доктор Айзенменгер, – фыркнул Хьюго, – я не собираюсь признаваться в убийствах, которых не совершал.