– Правда или ложь?
– Никаких признаков обмана.
– Хорошо. Это должно удовлетворить ФБР. Они могут не беспокоиться, что заключают сделку с заключенной, которая связана с похищением Бет. Что еще?
– Еще я спросил, знает ли она, где сейчас Бет. Сначала она сказала: «Возможно». Потом: «Нет».
– Ваша трактовка?
– Не могу сказать, знает она или нет. Но могу сообщить вот что. Я не увидел признаков обмана, когда она заявила, что не знает.
Гаса охватило разочарование.
– Так вы считаете, что она морочит меня? Что она не может привести к Бет?
– Я бы не толковал это таким образом. Вероятно, она могла сказать «нет» потому, что не на сто процентов уверена, где сейчас находится ваша жена.
Гас медленно кивнул, соглашаясь:
– Вот почему она вначале сказала, что, возможно, знает. У нее есть предположение о том, что произошло с Бет. Возможно, совсем неплохое предположение. Но она не может сказать наверняка.
– Мне кажется, это хорошее объяснение.
– Которое только подчеркивает, что она не имеет никакого отношения к исчезновению Бет. Идеально. Папуля, я хочу, чтобы вы немедленно распечатали свой отчет. Мне не терпится показать его ФБР.
Паппас поморщился:
– Возможно, вы передумаете.
– О чем вы?
– О четвертом вопросе. Я не ожидал получить реакцию, но она была.
– И какой это был вопрос?
– Я спросил, совершала ли она когда-либо убийство. Она ответила: «Нет».
– Это правда. Ее осудили за сговор с целью совершения убийства, но самого убийства не было. Ее взяли за подготовку преступления.
– Тогда она, наверное, вспомнила о другом трупе, когда отвечала на этот вопрос.
– Не понимаю.
– Она лгала, Гас. Она кого-то убила.
Гас не мог попросить Папулю не включать это в отчет. Этот эксперт был слишком честным. И при этом Гас понимал, что ФБР не пожелает договариваться с женщиной, которой, по-видимому, сошло с рук убийство.
– Так вы хотите, чтобы я напечатал отчет?
Гас на мгновение задумался, потом сказал:
– Подождите, Папуля. Позвольте мне изучить это первому.
Не было ни переполоха в полночь, ни потерянного хрустального башмачка. Несмотря на это, если бы миссис Рэнкин заставила ее снова мыть полы, Энди стоило бы сменить свое вымышленное имя с Киры на Золушку.
В воскресенье магазин был закрыт, но Энди работала весь день, просто наводя порядок. Понедельник начался так же, как закончились выходные: одна черная работа за другой. В выдуманном мире Кира уже, пожалуй, отработала половину обещанных старухой бус. В реальном мире Энди планировала, как бы поаккуратнее узнать о той безобидного вида женщине, которую миссис Рэнкин выгнала из магазина в субботу днем.
Энди выжала бурую мыльную воду со швабры в ведро. Миссис Рэнкин наблюдала за ней, внимательно осматривая блестящий влажный пол.
– Неплохо, – сказала она, сложив руки на обвисшей груди. – Надо еще поработать в углах.
Энди встала и демонстративно оперлась на ручку швабры. Пора заканчивать.
– Углы в полном порядке.
– Они будут в порядке, когда я скажу, что они в порядке.
– Это дешевый магазин. А не операционная.
– Не дерзи. Или я сразу же уволю тебя.
– Вам бы этого хотелось, верно? Любите делать гадости.
– Думай, что говоришь, – сказала старуха.
– Вы понимаете, о чем я? Вы день-деньской сидите на своей заднице и просто ждете случая кого-нибудь обругать.
– Я тебя предупреждаю, Кира.
– Нет, мне это надоело. Вы оскорбляете меня, оскорбляете посетителей. Как вчера ту женщину, которая просто занималась своим делом.
– Не лезь в это.
– Она не делала ничего плохого. Только смотрела свитера.
– Заткни пасть. Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Я стояла вон там. И видела, как все было.
– Я имела полное право выгнать ее отсюда.
– Ну да, а еще люди имеют право на приличное обращение. Немножко уважения. Немножко доброты. Может быть, вам надо бы хоть иногда пробовать.
– А может, тебе надо заткнуться, пока я не выставила тебя вон.
– А может, я и сама уйду, если вы не начнете обращаться с людьми хорошо.
– Тебе-то что за дело? Ты даже не знаешь эту женщину.
– Не имеет значения. Мне она показалась славной.
Старуха вся кипела. Она схватила Энди за руку.
– Пустите меня! – сказала девушка.
Хозяйка магазина крепче вцепилась в нее и поволокла Энди к двери.
– Вы что, спятили?
Старуха распахнула двери и вывела Энди на улицу.
– Ну-ну! – сказала она резко. – По-твоему, она выглядит славной, а? Хочешь подружиться с этой женщиной, да? Пожалуйста.
Они остановились у фонарного столба в полуквартале от магазина. На уровне глаз к нему было приклеено объявление. Миссис Рэнкин сорвала его и сунула Энди.
– Иди туда, дуреха. Хочешь задружиться с ней – топай. Но только чтобы в моем магазине больше ноги твоей не было.
Она повернулась и понеслась обратно. Озадаченная Энди стояла на обочине, сжимая в руке смятое объявление. Она развернула его и прочитала. И в ту же секунду поняла, что работа в дешевом магазине закончена.
Завтра вечером ей надо быть совсем в другом месте.
Гас все время думал от результатах допроса.
Первой мыслью было вызвать Ширли и устроить очную ставку. Однако, как юрист, он знал, что перекрестный допрос без подготовки ничем хорошим не кончится. Ему надо собраться с мыслями, еще раз просмотреть имеющуюся информацию. К несчастью, ничего из этого не помогало понять, убивала ли Ширли кого-нибудь. У Гаса была копия ее досье. У него были газеты, рассказывавшие о ее аресте и судебном процессе. Он мог попросить своего частного сыщика нарыть еще, однако для этого требуется время. Слишком много времени.
В Вашингтонский женский исправительный центр Гас вернулся в понедельник утром – немного успокоившись, но так и не решив, стоит ли допрашивать Ширли еще раз. А когда он сел перед перегородкой из оргстекла, даже спокойствие исчезло. Ширли заставила его ждать почти двадцать минут. Наконец у него за спиной открылась дверь.
– Ширли не хочет встречаться с вами, – сказал охранник.
– Что?
– Она говорит, что сегодня утром не будет принимать посетителей.
– Я приехал сюда, чтобы увидеться с ней.