– Мне надо, чтобы вы нашли мать Ширли Бордж.
Естественно, Декс хотел узнать зачем. Гас объяснил буквально в двух словах.
Детектив сказал:
– Насколько я помню допрос на детекторе, Ширли даже не знала, жива ли еще ее мать.
– Верно. Но если жива, я хочу поговорить с ней.
– ФБР ищет ее?
– Они даже не знают, что это она была настоящей мишенью планируемого убийства. Мне об этом рассказал адвокат Ширли. И если я передам информацию ФБР, они решат, что Бет была одной из соучастниц.
– А вы считаете, что это возможно – в смысле участие вашей жены в сговоре?
– Нет, – решительно ответил Гас.
Декс молчал, словно давая клиенту время подумать.
– Никоим образом, – сказал Гас, на этот раз менее твердо.
– Все в порядке. Не в первый раз меня нанимают, чтобы узнать, действительно ли супруг вовлечен в преступление, вместо того чтобы сообщать об этом в полицию.
– Я делаю совсем другое.
– Возможно, вы не осознаете, однако делаете именно это.
– Вы начинаете злить меня.
– Не надо обижаться. И на меня, и на ФБР. Телефонный звонок Бет, ее воровство и ее одежда, найденная в дешевом магазинчике, где агент Хеннинг работает под прикрытием, поддерживают версию, по которой в убийствах могла быть замешана какая-то секта или банда. И что Бет могла быть… вовлечена.
– Бет не причинила бы никому вреда.
– Возможно, она играла более пассивную роль. Бет – привлекательная женщина.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Я говорю чисто гипотетически. Вспомните, первыми двумя жертвами серийного убийцы были мужчины, убитые у себя дома. Во втором случае нет признаков насильственного вторжения. Подослать к двери привлекательную женщину – хороший способ, застав мужчину врасплох, попасть в дом. Я и сам использовал такую уловку. Нанимал хорошенькую официантку, которая притворялась, что у нее сломалась машина, стучалась к какому-нибудь типу в дверь и просила разрешения воспользоваться телефоном. Оказавшись в доме, девушка ставила «жучок».
– Вы говорите, что это Бет открывала дверь серийному убийце?
– Я говорю только, что ей не надо душить кого-то собственными руками, чтобы быть связанной с этими убийствами.
– Однако есть еще одна возможность, – заметил Гас. – Кто-то хочет, чтобы полиция считала ее соучастницей. Он специально подбрасывает улики, говорящие о вовлеченности Бет, вроде звонка на телефон Морган.
– А зачем?
– Не знаю. Может, чтобы сбить копов со следа. А может, чтобы заставить ФБР искать секту в Якиме, когда надо бы гоняться за шайкой Ширли в Сиэтле. Вот еще одна вещь, которую я должен выяснить.
– Вы хотите, чтобы я взялся за это?
– Я только хочу, чтобы вы нашли мать Ширли. Можете сделать это быстро?
– Нет ничего проще.
– Позвоните мне, когда сделаете, – сказал Гас.
Суббота выдалась необычно теплой для начала марта. Зима удерживала долину в ледяной хватке со Дня благодарения в ноябре, но всю последнюю неделю температура неуклонно повышалась. В близлежащем городке Силах раздавалось жужжание газонокосилок – впервые в этом году; пора было убирать снегоходы до следующей зимы. В такой день хорошо оставить куртку дома и ощутить тепло кожей. Сегодня Флора вышла на улицу первый раз за неделю как минимум.
На ферме всегда много работы, и сегодняшний день не был исключением. На прошлой неделе в курятник выпустили две сотни свежевысиженных цыплят. За шесть недель молодые курочки подрастут, нагуляют жирок и будут готовы к забою. Ее сегодняшняя работа была грязной, но необходимой. В известном смысле даже философской. Это называлось отбраковкой. В каждой партии цыплят попадались больные. И неразумно ждать неделю, пока заразятся здоровые. Каждый день кому-то приходилось спускаться в курятник, отбирать слабых и сворачивать им шеи. Звучит банально, но с цыплятами действительно можно было справиться одной левой. Пушистое тельце без труда умещалось в ладони. Небольшое трепыхание, короткий невинный писк. Один быстрый рывок – и все кончено.
Сначала Флора ненавидела это, но потихоньку привыкла. Самым неприятным для нее уже были не убийства. Вонь. Нет запаха хуже, чем в курятнике.
К ее чести, она по крайней мере могла войти и выйти, не зажимая нос, – значительный прогресс по сравнению с первым приездом на ферму больше года назад. Разумеется, не мысль о разведении кур или сборе яблок привлекла Флору сюда. Имелся типичный длинный список личных проблем. Неприятности дома. Неудачный брак. Муж, ставший чужим.
Она посетила множество просветительских семинаров и лекций, нигде не задерживаясь больше чем на день. И со временем обнаружила, что ее тянет к семье совсем другого типа, к группам, объединенным неким учением. И работа в саду или на ферме была своего рода терапией. Хотя сначала она вовсе не планировала остаться, теперь об уходе не могло идти и речи…
– Флора? – донесся от дома мужской голос. Мужчина стоял на заднем крыльце дома – почти в четверти мили от курятника.
Она не ответила. Мужчина позвал снова – на этот раз строже:
– Флора!
Во второй раз до нее дошло. Он зовет ее. Несмотря на муштру, она еще не привыкла к новому имени.
Быстро и не говоря ни слова, она бросила последних мертвых цыплят в корзину и послушно побрела к дому. Сейчас начнется самое страшное. Она уже знала заведенный порядок.
Каждый раз, давая ей что-то, например, короткий отдых, он возлагал на нее еще одно бремя. Бремя вины.
С каждым шагом она ступала все тяжелее, зная, чего ожидать, когда вернется в свою комнату. Фотографии. Невинные жертвы. Новые игры разума на ее совести. Когда-то эти женщины были чужими для нее. Однако теперь она знала их имена, их лица и каждую подробность их ужасных смертей. И самое худшее – она знала, что их будет больше. Он все время говорил ей: «Только ты можешь остановить это, Флора. Все в твоей власти».
Понурив голову, она поднялась на крыльцо и вошла в дом, не чувствуя в себе никакой власти. И уж никак не ощущая себя Флорой.
Энди страшно устала. Все утро она выкапывала корни камассии для лепешек. На такой высоте земля еще не оттаяла, что очень затрудняло работу. Однако Энди и ее соседки по комнате ухитрились набрать больше восьми бушелей, работая длинными кривыми ножами. Это были весьма эффективные орудия. Энди не могла не размышлять, насколько эффективными они могут быть в качестве оружия.
Потом женщины большими камнями растирали корни в муку, и к середине дня у Энди заболели суставы пальцев. Она лепила из муки лепешки, пока процесс не дошел до автоматизма. Ближе к вечеру лепешки сохли на солнце. Пришла Фелисия и похвалила «работниц». Две юные соседки Энди и Ингрид вернулись в хижину, чтобы привести себя в порядок. Саму же Энди Фелисия задержала для разговора.