— Точно. Зато его можно использовать как стойку для тента. Натянем на него лодочный чехол и будем наслаждаться тенью.
— Тент из чехла очень пригодится для сбора пресной воды, если снова дождь пойдет, — сказала Мэйв.
Питт взглянул на нее:
— На тебе есть что-нибудь, что можно с пользой пустить в дело?
Она покачала головой:
— Только одежда. Франкенштейниха швырнула меня на лодку даже без губной помады.
— Угадай, про кого это она говорит, — предложил Питту Джордино.
Питт счел предложение риторическим. Он вскрыл пакет, который засунул себе в брюки, перед тем как направить микроавтобус с причала в воду, достал швейцарский армейский нож, компас, коробок спичек, пакет первой медицинской помощи и маузер двадцать пятого калибра с запасной обоймой.
Мэйв уставилась на крохотный пистолет:
— Ты же мог пристрелить Джона Мерчанта с моим отцом.
— При такой армии охранников шансов уцелеть у меня было меньше, чем у Пикетта при Геттисберге. [15]
— А я-то думала — вот человек одаренный! — лукаво улыбнулась Мэйв. — Ты всегда носишь с собой сей набор для выживания?
— С тех пор, как стал бойскаутом.
— И в кого же ты намерен палить посреди этой пустыни?
— В кого? Только не в вас. Скажем, в птицу или рыбу.
— Ты способен выстрелить в беззащитное существо?
Питт взглянул на Мэйв:
— Только потому, что мне не нравится смерть от голода.
Пока Джордино накачивал баллоны-поплавки, Питт обследовал каждый квадратный сантиметр лодки, затем, свесившись за борт, ощупал днище. Никаких повреждений он не обнаружил. На вид судну было года четыре; скорее всего, оно служило разъездной шлюпкой, когда яхта вставала на якорь у острова, не оборудованного причалом. Питт с облегчением убедился, что лодка, хотя и потертая, находится в отличном состоянии. Единственный порок — нехватка подвесного мотора.
Питт решил загрузить друзей разной мелкой работой, дабы отвратить их мысли от еды и питья. Никаких иллюзий по поводу того, что им вскоре удастся выбраться на сушу или спастись как-то иначе, у него не было. «Главное — самому не пасть духом и им не дать», — подумал он.
Джордино соорудил навес для защиты от палящих лучей солнца, обернув нейлоновый чехол вокруг вертикально поставленного весла и привязав края к бортовым баллонам. Один край навеса он пустил так, чтобы во время дождя вода стекала в ящик, который Мэйв обнаружила под сиденьем.
Мэйв, как и положено женщине, навела порядок на лодке, отчего та стала почти уютной.
Питт распустил кусок нейлоновой веревки на части и связал из них длинную леску.
Единственным источником пищи в радиусе двух тысяч километров, если не больше, была рыба. Питт смастерил крючок из пряжки своего ремня и привязал его к одному концу лески, другой конец он привязал к середине гаечного ключа, чтобы вытаскивать добычу обеими руками. Оставалось сообразить, какой наживкой рыбу приманивать. Червя-мотыля, мушки, блесны или кусочка сыру не было. Питт соединил ладони на лбу, как козырек, защищаясь от солнечных бликов, и посмотрел за борт.
Люди, плывущие на судне, которое снабжено двигателями, с ревом выбрасывающими выхлопные газы и бешено взбивающими воду винтами, зачастую жалуются, что в открытом океане никаких признаков жизни не видно. Но для тех, кто дрейфует близко к поверхности воды, океан очень скоро становится миром, населенным самой разнообразной живностью, куда более многочисленной, чем обитатели суши.
Косяки рыбешек, похожих на сельдь, размером не больше мизинца сновали под днищем лодки. Неподалеку ходили помпано с длинным плавником по всему многоцветному переливающемуся телу. В стороне кружили две крупные скумбрии. А вот пожаловала и небольшая акула — рыба-молот.
— Что на наживку пустить собираешься? — деловито спросила Мэйв.
— Себя, — сказал Питт. — Самого себя использую как гастрономическую приманку для всяких рыбешек.
— Ты это про что?
— Смотри и учись.
С неприкрытым страхом Мэйв следила за тем, как Питт взял нож, закатал одну брючину, оттянул кожу на ляжке и спокойно отсек кусочек. Потом насадил его на самодельный крючок. Проделано это было настолько обыденно, что Джордино ничего не заметил, пока не обнаружил кровь на дне лодки.
— Что случилось? — поинтересовался он.
— У тебя отвертка с собой? — спросил Питт.
Джордино выставил инструмент напоказ:
— Хочешь, чтобы я тебе шарики-ролики подкрутил?
— Тут рядом ходит акула, — пояснил Питт. — Я сейчас подманю ее к лодке. А когда схвачу, бей ее промеж глаз. Нужно попасть прямо в мозг.
Мэйв содрогнулась от такого мерзкого замысла.
— Надеюсь, вы не потащите акулу в лодку?
— Прежде чем тащить, надо, чтобы клюнула, — усмехнулся Питт, отрывая от футболки полу и бинтуя ногу.
Мэйв на четвереньках перебралась на нос лодки, подальше от кровавой мужской затеи.
— Смотри только не подставь еще какую-нибудь часть тела вместо наживки, — предупредила она Питта.
Джордино опустился на колени возле товарища, а тот медленно погрузил леску в воду. Вокруг наживки сразу же засуетилась скумбрия, но Питт отогнал ее, подергав леску. Стайка крошечных рыб-чистильщиков прибыла на угощение. Этих отгонять не пришлось. Они бросились врассыпную, когда возле наживки появилась рыба-молот. Питт начал медленно тянуть леску.
Пока Питт подтягивал крючок с приманкой поближе к лодке, Джордино, держа отвертку наготове, всматривался в глубину. И вот пепельно-серая акула оказалась на расстоянии вытянутой руки. Спинной плавник вынырнул из воды, будто перископ подводной лодки. Отвертка, описав дугу, ударила в плоскую голову, когда та задела баллон-поплавок. Большинству мужчин ни за что бы не удалось пробить отверткой хрящеватый костяк акулы, но Джордино всадил ее по самую рукоятку.
Питт подхватил добычу рукой под брюхо за жабры и резко выпрямился, когда Джордино ударил вторично. Питт повалился спиной в лодку, обхватив руками, словно ребенка, полутораметровую рыбу-молот. Ухватившись за спинной плавник, он обвил ногами акулий хвост и навалился на рыбину.
Мэйв завизжала: отточенные треугольные зубы клацали всего в нескольких сантиметрах от ее ног.
Джордино всем весом придавил бьющееся морское чудище к днищу лодки, мигом до крови ободрав руки до локтей о шершавую, как наждак, кожу.