Интуиция подсказывала адмиралу, что Руди Ганн духовно истомлен и готов сдаться. Играй они в одной футбольной команде, где тренером был бы Сэндекер, Питт ведущим защитником, а Джордино задиристым блокирующим полузащитником, Ганн оказался бы в высокой будке аналитика. Его необходимость чувствовалась во всем, он пребывал в постоянном воодушевлении — вот почему Сэндекер поразился, увидев его таким подавленным.
— Как я понимаю, ты не веришь, что они выживут.
— Это нереально на неуправляемом плотике, в окружении воющих ветров и вздымающихся волн, без еды и питьевой воды. Дирк с Алом не единожды уже выходили живыми из разных передряг, только боюсь, на сей раз войну им объявили силы природы.
— Я знаю Дирка, — произнес Сэндекер тоном, не допускающим возражений. — Он наплюет в глаза шторму и останется в живых, даже если ему придется веслом толкать этот плотик до самого Сан-Франциско. — Адмирал сунул руки глубоко в карманы старого бушлата. — Подними по тревоге все исследовательские корабли НУМА в радиусе пяти тысяч километров и направь их в этот район.
— Извините, адмирал, в данном случае помощь слишком малочисленна и бесполезна.
— Я на этом не остановлюсь. — Взгляд Сэндекера вспыхнул решимостью. — Я потребую организовать массированный поиск, а не то, Богом клянусь, я такое устрою ВМФ и ВВС, что они пожалеют о том, что когда-то были созданы.
Сэндекер ужинал с Ганном в своем любимом ресторане, тихом заведеньице на окраине Вашингтона. Когда в кармане запищал мобильник, Сэндекер не спеша запил вином проглоченный кусочек филе-миньона и ответил на вызов.
— Говорит Хайрем Йегер, адмирал. Извините за беспокойство.
— Не нужно извинений, Хайрем. Я и без того знаю, что ты не связался бы со мной в воскресенье, если бы не что-то срочное.
— Вам удобно сейчас приехать в центр данных?
— Слишком важно, чтобы изъясняться по телефону?
— Да, сэр. Новость не для посторонних ушей.
— Через полчаса мы с Руди Ганном будем у тебя. — Сэндекер сунул мобильный телефон в карман и вернулся к еде.
— Что-то стряслось? — спросил Ганн.
— Если я верно понял, Хайрем получил новые данные по звуковой чуме. Хочет доложить мне с глазу на глаз.
— Надеюсь, что новости хорошие.
— Судя по его тону, вряд ли, — трезво оценил Сэндекер. — Подозреваю, он обнаружил такое, что никто из нас и знать не хочет.
Йегер, развалясь в кресле и вытянув ноги, пристально вглядывался в изображение на огромных размеров видеомониторе компьютерного терминала. Вошедших Хайрем приветствовал сидя.
— Что у тебя тут есть для нас? — спросил адмирал, не тратя лишних слов.
Выпрямившись, Йегер показал на экран монитора:
— Я разработал метод определения мест схождения акустической энергии, испускаемой горными предприятиями Дорсетта.
— Отличная работа, Хайрем. — Ганн сел в кресло и воззрился на экран. — Ты уже определил, где произойдет следующее схождение?
Йегер кивнул:
— Определил, только сначала позвольте пояснить, что к чему. — Он ввел в компьютер несколько команд и откинулся на спинку кресла. — Скорость звука в морской воде различна и зависит от температуры моря и гидростатического давления на разных глубинах. Чем глубже и чем сильнее давит столб воды сверху, тем быстрее распространяется звук. Есть еще сотня переменных, о которых я умолчу, — они связаны с атмосферными условиями, временами года и так далее. Я лучше сразу перейду к выводам.
На экране возникло изображение карты Тихого океана с четырьмя зелеными линиями, исходившими из мест расположения шахт Дорсетта и пересекающимися у острова Сеймур.
— Я пошел от места, где акустическая чума дала о себе знать, к ее источнику. И выбрал тот орешек, что покрепче, — остров Сеймур, поскольку фактически удар пришелся на район вокруг оконечности Антарктического полуострова в море Уэдделла, являющегося частью Южной Атлантики, где, как выяснилось, звуковые потоки в глубине океана отражались гористой геологией морского дна. Тут нам, так сказать, повезло: условия не укладывались в нормальную модель. Выработав методику, я рассчитал местонахождение в более простом случае, я имею в виду гибель экипажа «Ментауэя».
— Это было неподалеку от острова Хауленд, почти в самом центре Тихого океана, — заметил Сэндекер.
— Куда легче вычислить, чем сеймурское схождение, — сказал Йегер, выстукивая на клавиатуре данные.
На экране появились синие линии, исходящие из Кангита, Гладиатора, острова Пасхи и Командорских островов и сходящиеся возле острова Хауленд. Йегер добавил четыре красные линии и пояснил:
— Пересечение в зоне схождения, где пропала русская рыболовецкая флотилия, к северо-востоку от Гавайев.
— Так где же ты обнаружил следующую зону схождения? — спросил Ганн.
— Если в предстоящие три дня условия не изменятся, то зона смерти окажется тут.
Линии, на этот раз желтые, прочертили карту и пересеклись в точке, отстоящей на девятьсот километров к югу от острова Пасхи.
— Опасность, что в этой части океана чума поразит проходящее судно, не очень велика, — рассудил Сэндекер. — Но для пущей осторожности я предложу всем судам обходить этот район стороной.
Ганн придвинулся поближе к экрану.
— Какова величина погрешности?
— Плюс-минус двенадцать километров, — ответил Йегер.
— А площадь опасного района?
— По нашему мнению, речь идет о круге с диаметром от сорока до девяноста километров, в зависимости от энергии звуковых потоков, уже прошедших большие расстояния.
— Численность морских животных, попавших в такой большой район, должно быть, огромна.
— За какое время до начала события ты можешь предупредить о нем? — осведомился Сэндекер.
— Дней за тридцать. Океанские атмосферные условия слишком переменчивы, чтобы давать более длительные прогнозы.
— Ты рассчитал другие места схождения помимо ближайшего?
— Да, оно произойдет через семнадцать дней. — Йегер бросил взгляд на прислоненный к компьютеру большой календарь с фотографией миленькой девчушки в облегающей юбчонке.
— Так скоро?!
Йегер, лицо которого застыло, будто скованное полярным холодом, взглянул на адмирала:
— Худшее я оставил под конец. — Пальцы Йегера забегали по клавишам. — Господа, я даю вам двадцать второе февраля и катастрофу потрясающих размеров.
К тому, что возникло на экране, они готовы не были. Перед глазами Сэндекера и Ганна развернулась картина немыслимого бедствия. В лихорадочном возбуждении все трое прилипли глазами к четырем фиолетовым линиям, которые перекрестились на экране.
— Ошибки быть не может? — спросил Ганн.