– Джулиан Перлмуттер слушает. Коротко изложите свое дело.
– Привет, старый отшельник.
– Дирк! – прогремел Перлмуттер, узнав знакомый голос, и его голубые глаза сверкнули на багровом лице. – Где рецепт абрикосового десерта, который ты обещал достать для меня?
– В конверте на моем рабочем столе. Я забыл отправить его вам, прежде чем уехал из страны. Прими мои извинения.
– Откуда ты звонишь?
– С борта судна у побережья Перу.
– Могу я спросить, что ты там делаешь?
– Это длинная история.
– Они редко бывают короткими.
– Ты можешь сделать мне одолжение?
– Какой корабль заинтересовал тебя на этот раз?
– “Золотая лань”.
– Корабль Фрэнсиса Дрейка?
– Он самый.
– “Sic parvis magna”, – процитировал Перлмуттер. – “Великие дела начинаются с малого”. Девиз Дрейка. Ты помнишь его?
– Забыл, прости, – извинился Питт. – Так вот, Дрейк взял на абордаж испанский галеон...
– “Консепсьон”, – прервал его Перлмуттер. – Капитан Хуан де Антон. Вышел из Кальяо-де-Лима с грузом золота и бесценных сокровищ. Если не путаю, в марте 1578 года.
На другом конце линии наступило недолгое молчание.
– Почему, когда я разговариваю с тобой, Джулиан, я всегда чувствую себя круглым идиотом?
– Извини, Дирк, я думал, что немного информации тебе не повредит, – рассмеялся Перлмуттер. – Что именно ты хочешь узнать?
– Когда Дрейк стал хозяином “Консепсьон”, как он распорядился грузом?
– Это как раз хорошо известно. Он перегрузил серебро, золото, драгоценные камни и жемчуг на борт “Золотой лани”. Добыча была баснословной. Его корабль был настолько перегружен, что ему пришлось утопить несколько тонн серебра в водах острова Кано, у побережья Эквадора, прежде чем продолжить путешествие вокруг света.
– Что известно о предметах искусства инков?
– Они остались на “Консепсьоне”. Дрейк переправил туда часть своей команды и поручил им отправиться через Магелланов пролив и Атлантику назад в Англию.
– “Консепсьон” добралась до Англии?
– Нет, – ответил Перлмуттер задумчиво, – предполагается, что галеон исчез со всей командой.
– Жаль, – сказал Питт, не в силах скрыть разочарования, – а я-то надеялся, что о нем сохранились хоть какие-то сведения.
– Если мне не изменяет память, – продолжал Перлмуттер, – существовал миф об исчезновении “Консепсьон”.
– В чем его суть?
– Совершенно фантастическая история, скорее даже слух, чем миф. Соль ее в том, что корабль был подхвачен гигантской приливной волной и унесен в глубь материка. Разумеется, не сохранилось никаких документов на этот счет.
– Тебе не известен источник легенды?
– Необходимо уточнить детали, но, насколько мне известно, сведения исходили от одного сумасшедшего англичанина, которого португальцы нашли на берегах Амазонки. Сожалею, но это все, что я могу припомнить в данный момент.
– Был бы очень благодарен тебе, если бы удалось найти что-нибудь еще.
– Я, разумеется, могу сообщить тебе размеры и тоннаж судна, сколько парусов оно могло нести, год и место постройки. Но для сведений о безумце, бродившем по джунглям Амазонки, нужны другие источники.
– Если кто-нибудь и может пролить свет на историю, случившуюся на море, то этот человек ты, Джулиан.
– Благодарю за доброе мнение, но я потерял интерес к подобным загадкам, после того как услышал об обломках броненосца, обнаруженных в Сахаре.
– Сожалею об этом, Джулиан.
– Подумать только, броненосец в Сахаре, Ноев ковчег на Арарате, испанский галеон в перуанских джунглях. Почему корабли не остаются на море, где им надлежит быть?
– Потому что ты и я неисправимые охотники за обломками кораблекрушений, – сказал Питт добродушно.
– Каков твой личный интерес в этом деле? – осторожно спросил Перлмуттер.
– Шкатулка из жадеита, в которой находится пучок веревки, дающий ключ к баснословным сокровищам инков.
Несколько секунд Перлмуттер обдумывал ответ друга, после чего завершил разговор:
– Что же, по моему мнению, он не хуже любого другого.
* * *
Хайрем Йегер выглядел так, что можно было подумать, что в этот момент он толкает тележку для продуктов, полную тряпья, где-нибудь в трущобах Гарлема. Он был одет в джинсы и джинсовую куртку. Его длинные белокурые волосы были собраны в конский хвост, а мальчишечье лицо наполовину скрыто жидкой бородкой. Впрочем, в тех редких случаях, когда он на самом деле толкал перед собой тележку в шикарном супермаркете, она обычно была заполнена самыми изысканными деликатесами. Незнакомому человеку трудно было представить себе, что он живет в фешенебельном районе Мэриленда с очаровательной женой-актрисой и двумя бойкими девочками-подростками, обучающимися в частной школе, и ездит только на БМВ последней модели.
Не менее трудно было бы догадаться и о том, что он уже в течение многих лет возглавляет коммуникационную и информационную службы НУМА. Адмирал Сэндекер переманил его из компьютерной корпорации Силиконовой долины, чтобы создать обширную библиотеку, содержащую любую книгу, статью или тезисы – равным образом, на научную или историческую тему, – когда-либо написанные о море. Если Перлмуттер знал все о кораблях, то специализацией Йегера были океанография и науки, так или иначе связанные с нею. Он находился в своем персональном закутке компьютерного комплекса, занимавшего весь десятый этаж здания агентства, когда зазвонил телефон. Не отрывая глаз от монитора, моделировавшего влияние океанических течений на климат Австралии, он снял трубку.
– Компьютерный комплекс, – произнес он ровным голосом. – Рад вас слышать, мистер директор по чрезвычайным ситуациям, – продолжал он, узнав голос старого друга. – У меня в конторе сегодня только и говорят о том, как вы наслаждаетесь каникулами на солнечных берегах Южной Америки.
– Тебя неверно информировали, приятель.
– Ты разговариваешь со мной с борта “Дип фэзом”?
– Да, Ал и я вернулись сегодня сюда после небольшой экскурсии в джунгли.
– Что я могу сделать для тебя?
– Залезь в свой банк данных и взгляни, имеется ли там какая-либо информация о приливной волне, поднявшейся между Лимой и Панамой в марте 1578 года.
Йегер вздохнул:
– Почему тебе заодно не попросить меня уточнить температуру и влажность в День творения?
– Ну хотя бы самые общие сведения, старик.
– Если такие записи существуют, они могут быть только в старых испанских архивах, которые я изучал в Севилье. Другим возможным источником могут стать коренные жители тех мест, хорошо знающие местные предания. Инки также оставляли записи о важнейших событиях своей истории на материи или керамике.