Ла Мат спустился вниз и завел дизели, а Питт отвязал носовые и кормовые лини от доковых кнехтов и замотал их на палубе. Зеленая вода бухты оставалась за кормой почти гладкой. Цвет реки медленно менялся на темно-синий по мере того, как они входили в главное русло. На расстоянии двадцати восьми миль на противоположном берегу блестели возвышающиеся холмы, покрытые зимним снегом. Катер оставил позади рыболовецкую лодку, направляющуюся в доки с недельным уловом, шкипер помахал рукой в ответ на звук лодочного рожка, поданный Ле Матом. За кормой под мартовским солнцем сверкали все детали шпилей живописных соборов города Римуски.
Ледяной бриз усилился, когда они вышли из-под защиты земли, и Питт нырнул в салон.
— Чашку чая? — спросил Ле Мат.
— Звучит хорошо, — с улыбкой сказал Питт.
— Чайник на камбузе.
Ле Мат говорил не оборачиваясь, держа руки на рулевом колесе и смотря вперед.
— Пожалуйста, угощайтесь. Мне нужно внимательно следить за льдинами. В это время года они довольно толстые.
Питт налил кипящий чай. Сел на высокий вращающийся стул и смотрел на реку. Ле Мат прав. Вода усеяна плавучими льдинами почти такого же размера, как катер.
— Какая погода была в ту ночь, когда утонул лайнер «Императрица Ирландии»? — спросил он, нарушая тишину.
— Ясное небо, — ответил Ле Мат. — Река спокойная, температура воды всего на несколько градусов выше температуры замерзания. Ветра почти не было. Несколько отдельных туманных пятен, характерных для весны, когда южный теплый воздух встречается с холодной рекой.
— «Императрица» была хорошим кораблем?
— Одним из лучших, — серьезно ответил Ле Мат на вопрос, который он считал наивным. — Построен по всем стандартам того времени для его владельцев, Канадской тихоокеанской железной дороги. Он и другой однотипный корабль, «Императрица Британии», были великолепными лайнерами, водоизмещение четырнадцать тысяч тонн, длина пятьсот пятьдесят футов. Каюты, возможно, не были такими же элегантными, как на «Олимпике» или «Мавритании», но они заслужили репутацию тем, что обеспечивали пассажиров при переходе через Атлантический океан всеми удобствами.
— Припоминаю, что «Императрица» вышла в свой последний вояж из Квебека, направляясь в Ливерпуль.
— Отдала швартовы около четырех тридцати дня. Уже через девять часов лежала на дне реки, правым бортом вниз. Туман написал эпитафию кораблю.
— А угольщик назывался «Сторстад».
Ле Мат улыбнулся.
— Вы выполнили домашнее задание, мистер Питт. До конца так и не была раскрыта тайна, как столкнулись корабли. Команды судов видели друг друга еще на расстоянии восьми миль друг от друга. Когда их разделяло менее двух миль, с берега пришел низкий туман. Капитан «Императрицы» Кендалл дал полный назад и остановил корабль. Это была ошибка; он должен был продолжать путь. Люди в рулевой рубке на борту «Сторстада» пришли в замешательство, когда «Императрица» исчезла в тумане. Они думали, что лайнер находится у них по левому борту, а на самом деле он дрейфовал с остановленными двигателями по правому борту. Первый помощник капитана норвежцев приказал право руля, и «Императрица Ирландии» вместе со всеми пассажирами была обречена на неизбежное крушение.
Ле Мат сделал паузу и показал на льдину размером около акра.
— У нас непостижимо холодная зима в этом году. Река все еще не растаяла на сто пятьдесят футов вверх по течению.
Питт хранил молчание и медленно пил чай небольшими глотками.
— «Сторстад», водоизмещение шесть тысяч тонн, — продолжал Ле Мат, — нагруженный одиннадцатью тысячами тонн угля, врезался в середину «Императрицы», проделывая зияющую брешь высотой двадцать четыре фута и шириной пятнадцать футов. За четырнадцать минут лайнер ушел на дно реки, прихватив с собой более тысячи душ.
— Странно, насколько быстро о корабле забыли, — задумчиво сказал Питт.
— Да, спросите любого в Штатах или в Европе об «Императрице», и узнаете, что они никогда и не слышали о ней. Почти преступление, что катастрофу так скоро вычеркнули из памяти.
— Но вы не забыли о ней.
— Не забыла и провинция Квебек, — сказал Ле Мат, показывая на восток. — Сразу за Пуант-о-Пер, по-английски Фазерс-Пойнт, лежат восемьдесят восемь неопознанных жертв трагедии на небольшом кладбище, за которым до сих пор ухаживает Канадская тихоокеанская железная дорога.
На лице Ле Мата отразилось глубокая печаль. Он говорил об ужасной математике погибших, словно трагедия произошла вчера.
— Армия Спасения помнит. Из ста семидесяти одного человека, отправившихся в Англию на конвенцию, выжило только двадцать шесть. Они организовали мемориальную службу по погибшим на кладбище Маунт Плезант в Торонто в годовщину крушения.
— Мне говорили, что «Императрица» стала вашей пожизненной работой.
— У меня глубокая страсть к «Императрице». Это похоже на огромную любовь, которую испытывают некоторые мужчины, любуясь картиной женщины, умершей задолго до их рождения.
— Я питаю большую склонность к плоти, чем к фантазии, — сказал Питт.
— Иногда фантазия вознаграждает больше, — ответил Ле Мат с мечтательным выражением на лице.
Внезапно он повернул штурвал, чтобы не столкнуться с плавучей льдиной, которая внезапно появилась по курсу катера.
— В период между июнем и сентябрем, когда стоит теплая погода, я ныряю к обломкам раз двадцать-тридцать.
— В каком состоянии находится «Императрица»?
— Большое количество разрушений. Хотя и не в таком плохом состоянии, которое можно предположить через семьдесят пять лет. Думаю, это связано с тем, что в реку поступает соленая вода из океана. Корпус лежит на правом борту, под углом сорок пять градусов. Некоторые из верхних переборок упали на верхнюю надстройку, но остальная часть корабля достаточно целая.
— На какой глубине?
— Около ста шестидесяти пяти футов. Довольно глубоко для погружения на сжатом воздухе, но у меня получается.
Ле Матт выключил двигатели, позволяя катеру дрейфовать по течению. Затем повернулся лицом к Питту.
— Скажите мне, мистер Питт, в чем ваш интерес к «Императрице»? Почему вы так подробно расспрашиваете меня?
— Я собираю информацию о пассажире, которого звали Харви Шилдс, он утонул вместе с кораблем. Мне сказали, что об «Императрице» больше всех знает Жюль Ле Мат.
Ле Мат какое-то время раздумывал над ответом, который дал ему Питт, затем сказал:
— Да, вспоминаю, что Харви Шилдс был одной из жертв. Его имя не упоминается среди оставшихся в живых. Должен сказать, что он один из почти семи сотен, которые всё еще лежат в разбитом корпусе.
— Возможно, его нашли, но не опознали, как тех, кого похоронили на кладбище Фазерс-Пойнт.
Ле Мат покачал головой.