— Что показывает компьютер насчет места повреждения и размеров ущерба?
— К сожалению, вы не сообщили мне, как вызвать соответствующую программу.
Питт быстро набрал на клавиатуре нужную комбинацию. Строчки текста немедленно вспыхнули на экране.
— Нам повезло, — сказал Питт. — Отсеки системы жизнеобеспечения и электронного оборудования герметичны. Защищенный реакторный отсек тоже цел. Протечка внизу, где-то в области отсека двигательной установки и генератора.
— И вы называете это везеньем?
— В этом отсеке достаточно свободного места, чтобы двигаться по нему, а его стенки доступны для ремонтных работ. Трепка, которую перенес этот бедный старый автобус, должно быть, вскрыла микроскопический дефект отливки в основании корпуса.
— При таком внешнем давлении струя воды, бьющая через отверстие размером с толщину булавки, может затопить эту кабину за два часа, — тревожно заметил Планкетт. Он поежился. Оптимизм исчез из его глаз, безвольно уставившихся на экран монитора. — А если отверстие расширится и корпус обрушится … — Он не договорил фразу до конца и умолк.
— Эти стены не рухнут, — твердо произнес Питт. — Они рассчитаны на давление, в шесть раз большее, чем на этой глубине.
— Тем не менее остается тонкая струйка воды, бьющая с силой лазерного луча и способная перерезать электрический кабель или человеческую руку за одно мгновение.
— Значит, мне следует быть осторожным, не так ли? — сказал Питт, вылезая из своего кресла и пробираясь к задней стенке кабины. Ему все время приходилось упираться в стены руками, чтобы его не сбило с ног непрерывное раскачивание и толчки машины, движущейся по неровной поверхности. Прежде. чем открыть задний люк, он нагнулся к полу и поднял крышку небольшого лючка, чтобы включить освещение в машинном отсеке.
Он слышал резкий свист на фоне гула паровой турбины, но не мог разглядеть, откуда исходит этот звук. Вода уже покрывала стальной настил отсека на четверть метра. Он замер и прислушался, пытаясь на слух определить место повреждения. Нельзя было слепо лезть в отсек, рискуя нарваться на режущую, как бритва, струю.
— Видите ее? — крикнул ему Планкетт.
— Нет! — нервно откликнулся Питт.
— Мне остановиться?
— Ни в коем случае. Продолжайте двигаться в направлении вершины.
Он склонился над люком в полу. Там притаилась смертельная угроза, дающая знать о себе свистящим шумом, еще более зловещим, чем враждебный мир за иллюминаторами кабины. Успела ли струйка из открывшегося отверстия в корпусе повредить жизненно важное оборудование? Была ли она слишком сильной, чтобы можно было ее остановить? Нельзя было терять ни минуты. Не было времени для раздумий, для взвешивания шансов. И тот, кто в такие минуты колеблется, неминуемо погибнет. Неважно было теперь, умрет ли он утонув, или будет разрезан на куски, или раздавлен безжалостным давлением океанских глубин.
Он спрыгнул вниз через люк и скорчился внутри отсека, радуясь тому, что он все еще цел, а не разрезан надвое. Свист был близко, почти на расстоянии вытянутой руки, и ii чувствовал жалящие удары брызг, отлетавших от какого-то препятствия, в которое била струя. Но образовавшийся в результате туман, заполнивший отсек, не позволял ему разглядеть место протечки.
Питт осторожно придвинулся поближе к свистящей струе через окружающую его водяную пыль. Вдруг одна мысль пришла ему в голову, и он снял туфлю. Он поднял ее вверх и начал водить ею из стороны в сторону, как слепой машет тростью, держа туфлю каблуком от себя. Внезапно туфлю чуть не вырвало у него из руки. Кусок каблука был аккуратно срезан. Тогда он увидел это небольшое блестящее пятнышко впереди и справа от него.
Тонкая, как игла, струйка била по фундаменту компактной паровой турбины, приводящей огромные гусеницы вездехода. Толстый титановый фундамент выдерживал сосредоточенную силу струи, но его твердая поверхность уже была немного выщерблена в месте ее падения.
Питту удалось найти повреждения, но проблема была далека от решения. Никакой заклепкой, никакой замазкой или заплаткой нельзя было остановить струю, способную, если дать ей достаточно времени, прорезать металл. Он стоял и осторожно протягивал руку к ящику с инструментами и запасными частями рядом с турбиной. Мгновенно оглядев содержимое ящика, он вытащил отрезок трубы высокого давления, предназначенной для парогенератора. Затем извлек тяжелый молоток, похожий на кувалду.
Вода поднялась уже на полметра к тому времени, как он все подготовил. Его импровизированный способ остановить протечку просто обязан был сработать. Если он окажется неэффективным, то положение станет безнадежным и ему с Планкеттом не останется ничего другого, кроме как ждать, пока они не утонут или не будут раздавлены возрастающим давлением.
Медленно, с беспредельной осторожностью он подался вперед, сжимая в одной руке отрезок трубы, а в другой молоток. Он лег на спину в быстро прибывающую воду, сделал глубокий вдох, задержал дыхание на несколько секунд и затем выдохнул. Одновременно с этим он прижал один конец трубы к месту, из которого била струя, следя, чтобы противоположный конец смотрел прочь от него, и сразу же прижал этот свободный конец к наклонному участку толстой защитной перегородки, отделяющей отсек турбины от отсека реактора. Яростными ударами молотка он стал бить снизу по нижнему концу трубы, продвигая его вверх по перегородке, пока труба не оказалась наглухо заклиненной между стеной отсека и перегородкой, и лишь тонкая водяная пыль просачивалась у ее обоих концов.
Его аварийная затычка, возможно, была остроумным приспособлением, но она не была совершенной. Заклиненная труба ослабила приток воды в отсек до слабенькой струйки; можно было надеяться, что это позволит им добраться до вершины Гайота, но это не было постоянное решение. Было лишь вопросом времени, когда входное отверстие достаточно расширится или труба будет разрезана бьющей оттуда струей; у них оставалось лишь несколько часов.
Питт сел на пол отсека, продрогший, мокрый и слишком душевно измотанный, чтобы чувствовать воду, плещущуюся вокруг его тела. Забавно, подумал он через минуту, показавшуюся ему очень долгой, как, сидя в ледяной воде, он все еще продолжает потеть.
Через двадцать два изматывающих часа, прошедших после того как верный «Большой Джон» чудом вырвался из своей могилы, он оказался вскарабкавшимся достаточно высоко, чтобы уже можно было различить вершину подводной горы. Питт снова сидел за пультом управления, и пара гусениц вгрызалась, проскальзывала, снова зарывалась траками в покрытую илом лавовую породу, отвоевывая у крутого склона метр за метром, и наконец огромная гусеничная машина перевалилась носом через кромку и оказалась на плоской поверхности.
Только тогда «Большой Джон» окончательно остановился и замолк, а окружающее его облако поднятого со дна ила начало оседать на выровненной волнами вершине Гайота Конроу.
— Мы сделали это, старина, — взволнованно рассмеялся Планкетт, хлопнув Питта по спине. — Мы чертовски неплохо сделали это.