– Кто победил? – спросил Хоппер.
Питт покачал головой:
– Не мы.
– Не вижу смысла торчать тут и дожидаться смерти, – сказал Фэйруэзер. – Уж лучше драться. У вас, случайно, нет запасного оружия?
– Мне бы оно тоже не помешало, – добавил Хоппер.
Питт развел руками:
– Извините, друзья, но помочь ничем не могу. Наверху полно оружия, но вам придется забрать его у какого-нибудь дохлого малийца.
– Какие проблемы, – расцвел Хоппер, от души хлопнув Питта по спине. – Удачи, мой мальчик. Позаботься о Еве.
– Обещаю.
Фэйруэзер кивнул:
– Рад был познакомиться с тобой, старина.
Когда они вместе ушли по лестнице в бой наверху, от раненого оторвалась женщина-медик и поманила к себе Питта.
– Как дела? – спросила она.
– Надо готовиться к худшему, – спокойно ответил Питт.
– Скоро?
– Капитан Пемброк-Смит и то, что осталось от его команды, заняли последний рубеж. До конца осталось минут десять – пятнадцать.
– А как же с этими беднягами? – Врач указала на раненых, лежащих на полу арсенала.
– Малийцы сострадания не проявят, – жестко ответил ей Питт.
Ее глаза слегка расширились.
– Они не берут пленных?
Он покачал головой.
– Похоже, что нет.
– А женщины и дети?
Он не ответил, но выражение боли и печали на его лице было красноречивее слов.
Она сделала мужественную попытку улыбнуться:
– Ну, тогда я полагаю, что те из нас, кто еще может нажимать на курок, должны выйти и стрелять.
Питт обхватил ее за плечи, прижал на мгновение к груди, потом отпустил. Она спокойно улыбнулась и повернулась, чтобы передать эту ужасную весть своему приятелю-медику. Но не успел Питт сделать и шага к тому месту, где лежала Ева, как путь ему преградил французский инженер Луи Монто.
– Мсье Питт?
– Мистер Монто?
– Час настал?
– Боюсь, что да.
– Ваше оружие. Сколько в нем патронов?
– В магазине восемь, но есть запасной рожок.
– Для женщин и детей нужно одиннадцать, – прошептал Монто, протягивая руку за автоматом.
– Я отдам вам его, как только позабочусь о докторе Рохас, – со спокойной решимостью произнес Питт.
Монто бросил беспокойный взгляд в сторону выхода. Звуки боя наверху приблизились, отдаваясь эхом в лестничном проеме.
– Только не задерживайтесь.
Питт отошел и сел на каменный пол рядом с Евой. Она была в сознании и смотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами, в которых безошибочно читались любовь и нежность.
– У тебя кровь, ты ранен.
Он пожал плечами:
– Я забыл присесть, когда метнул гранату.
– Я так рада, что ты здесь. Я уже начала думать, что больше никогда не увижу тебя.
– Надеюсь, ты уже выбрала наряд для нашей встречи, – прошептал он, мягко приподняв ее за плечи и переложив ее голову к себе на колени. Ева не видела, как он вытащил свободной рукой из-за пояса автоматический пистолет, дуло которого чуть подрагивало в сантиметре от ее правого виска.
– Я и ресторан уже выбрала... – Она замолчала и чуть повернула голову, прислушиваясь. – Ты слышишь это?
– Слышу что?
– Я не уверена. Похоже на свист.
Питт не сомневался, что от успокоительных лекарств у нее появились слуховые галлюцинации. Никакой свист не смог бы прорваться сюда сквозь шум боя. Его палец лег на спуск...
– Я ничего не слышу, – сказал он.
– Нет... нет, вот снова.
Он заколебался, видя, как ожили ее глаза, отражая какое-то смутное предчувствие. Но ему надо было пройти через это. Он наклонился к ней, чтобы поцеловать ее в губы и отвлечь в то мгновение, когда он спустит курок.
Она попыталась поднять голову:
– Неужели ты не слышишь? Это же...
– До свидания, любимая, – прошептал Питт.
– ...свисток паровоза, – закончила она взволнованно. – Это Ал, он вернулся!
Питт с такой скоростью убрал палец со спускового крючка, как если бы тот внезапно раскалился докрасна, и поднял голову, обратив лицо к верхнему отверстию лестничного проема. И тоже услышал пробивающийся сквозь беспорядочную стрельбу посторонний звук. Только не свисток, а басовитый гудок дизельного локомотива.
* * *
Джордино стоял рядом с машинистом и как сумасшедший тянул веревку гудка, в то время как поезд стремительно мчался по рельсам к полю битвы. Он в ужасе вглядывался в форт, с трудом узнавая эти развалины, выраставшие за окнами кабины локомотива. Полное разрушение и дымовая завеса, поднимающаяся до неба, болью отозвались в его сердце. Судя по всему, их освободительная миссия несколько запоздала.
Харгроув, словно в оцепенении, не сводил глаз с открывающейся картины. Он просто не мог поверить, что кто-нибудь мог выжить среди такого кошмара. Большая часть парапетов была снесена, крепостные стены обвалились. От передней стены, в которой еще угадывались ворота, осталась только небольшая груда камней. Его поразило количество трупов, лежащих по периметру вокруг форта, и четыре сгоревших танка.
– Боже, да они тут устроили просто адский огонь, – пробормотал с благоговением Харгроув.
Джордино прижал дуло пистолета к виску машиниста.
– А теперь жми на тормоз и останавливай эту штуку. Немедленно!
Машинист-француз, которого кадровики «Массард энтерпрайзиз» переманили двойным окладом с супербыстрого поезда «ТВГ», курсировавшего между Парижем и Лионом, нажал на тормоза и остановил состав прямо между фортом и полевой штаб-квартирой Казима.
С точностью часового механизма спецназовцы Харгроува одновременно выскочили из поезда и припустились бегом в обоих направлениях. Одно подразделение немедленно атаковало палатки, застигнув врасплох Казима и его штаб. Оставшаяся часть отряда напала на малийскую пехоту с тыла. С закрепленных на платформах «Апачей» быстро сорвали накидки. Через две минуты вертолеты уже поднялись в воздух и зашли на ударную позицию, готовые к выпуску своих дьявольских ракет.
Казим растерялся и до жути перепугался, обнаружив, что американские спецвойска проскользнули через границу под носом у его воздушного заслона. От шока у него схватило живот, и он скрючился на месте, уже ничего не соображая и не пытаясь организовать оборону или хотя бы скрыться.
Полковники Манса и Чейк, сохранившие некоторое присутствие духа, ухватив с двух сторон под руки своего главнокомандующего, потащили его из-под тента штаб-квартиры в штабной автомобиль, за руль которого проворно прыгнул капитан Батутта. Исмаил Йерли, чей инстинкт самосохранения вовремя подсказал ему, что пора сматывать удочки, забрался на сиденье рядом с Батуттой.