– Не знаю. – Сэндекер пожал плечами. – После того как я передал ему слова Дирка, он обещал как-нибудь уладить дело.
– Жаль только, мы не знаем, что он делает, – пробормотала Лили.
На ступеньках появился Тринити, украсивший себя цветастым фартуком:
– Как вы относитесь к порции знаменитого чили Тринити?
Лили покосилась на хозяина с подозрением:
– Очень острое?
– Маленькая леди! Я могу сделать его мягким, как зефир, и острым, как аккумуляторная кислота. Какой вариант вы предпочитаете?
– Зефир меня устраивает больше, – ни секунды не колеблясь, решила Лили.
Прежде чем Питт и Сэндекер успели сделать свой выбор, Тринити насторожился и направил все свое внимание в ночную тьму, которую как раз в этот момент прорезали лучи фар.
– Должно быть, идет еще один армейский конвой. Здесь полностью прекратилось движение, после того как генерал перекрыл дорогу и стал поворачивать весь транспорт на север.
Вскоре они насчитали пять грузовиков, впереди которых шел «хаммер» – машина, заменившая старый добрый джип. Грузовик, замыкавший колонну, тащил трейлер, на котором лежало какое-то оборудование, укрытое брезентом. Конвой не свернул с дороги в сторону лагеря инженеров на холме Гонгора и не проехал дальше, к центру города Рома. Грузовики вслед за «хаммером» повернули на подъездную аллею, ведущую к «Римскому цирку Сэма», и остановились между заправкой и магазином. Из «хаммера» выбрались пассажиры и принялись оглядываться.
Питт сразу же узнал знакомые лица. Двое из прибывших были в военной форме, а третий – в обычном свитере и хлопчатобумажных брюках.
Питт перелез через ограждение балкона и, ухватившись за вертикальные прутья, начал сползать вниз, а затем спрыгнул на землю. Он весьма эффектно приземлился перед группой прибывших гостей, правда, не смог сдержать стона – нога все еще болела.
– Ты откуда свалился? – спросил Джордино, расплывшись в широкой улыбке. Он был бледен, рука все еще болталась на перевязи, но во всем остальном итальянец выглядел как обычно.
– То же самое я хотел спросить у тебя.
Вперед выступил полковник Холлис:
– Я не думал, что мы снова встретимся так быстро.
– Я тоже, – добавил майор Диллинджер.
Питт, пожимая руки прибывшим, почувствовал огромное облегчение.
– Сказать, что я просто рад вас видеть, было бы не совсем верно. Я счастлив как мальчишка, получивший в подарок свой первый велосипед. Как вы сюда попали?
– Ваш отец очень постарался убедить Объединенный комитет начальников штабов, – пояснил Холлис – Я еще не успел закончить отчет о нашей миссии на «Леди Флэмборо», когда поступил приказ собрать отряд и направляться сюда наземным транспортом, используя объездные пути. Все это очень непонятно. Мне было сказано, что полевой командир не будет извещен о нашем прибытии, пока я не доложу ему сам.
– Генерал Чандлер? – спросил Питт.
– Да, генерал Чандлер. Я служил под его начатом восемь лет назад в войсках НАТО. Он до сих пор думает, что одно только оружие может решить исход войны. Вот, значит, кому поручили грязную работу – защищать мост!
– Какие вы получили приказы? – спросил Питт.
– Помогать вам и доктору Шарп в той работе, которую вы выполняете. Адмирал Сэндекер будет являться связующим звеном между сенатором и Пентагоном. Это все, что я знаю.
– Никаких упоминаний о Белом доме?
– Ничего определенного.
Он повернулся, увидев выходящих из дома Лили и адмирала. Путь по внутреннем лестницам у них занял больше времени, чем у Питта, зато был более безопасным. Пока Лили обнимала Джордино, а Диллинджер представлялся адмиралу, Холлис отвел Питта в сторону.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – шепотом спросил он. – Цирк какой-то.
Питт ухмыльнулся:
– Вы даже себе не представляете, насколько вы близки к истине.
– Какая роль будет отведена силам специального назначения?
– Когда здесь начнется всеобщая вакханалия, – сказал Питт, став совершенно серьезным, – вы взорвете склад.
Ковшовый экскаватор, доставленный отрядом спецназа из Виргинии, был огромен. Опираясь на широкие покрышки, он вполз по склону на площадку, которую Лили отметила флажками. После десятиминутного инструктажа и небольшой тренировки Питт запомнил функции рычагов и принялся управлять стальным монстром без посторонней помощи. Он поднял 2,5-метровый ковш и опустил его, словно гигантскую когтистую лапу, на твердую землю. Ковш громко лязгнул.
Меньше чем через час по склону холма протянулась траншея глубиной шесть метров и длиной двадцать метров. На этой стадии раскопки были прерваны появлением «шевроле» и грузовика с вооруженными солдатами.
«Шевроле» еще продолжал двигаться, когда из него выпрыгнул капитан, державшийся настолько прямо, что Питт сразу понял, к кому относится выражение «проглотить аршин». В глазах капитана светилась фанатичная преданность воинской дисциплине.
– Это закрытая зона, – довольно вежливо сообщил он. – Я вас персонально предупреждал два дня назад больше здесь не появляться. Вы должны немедленно вывезти оборудование и убраться отсюда сами.
Питт безразлично пожал плечами, спрыгнул на землю, обошел офицера, словно его и не существовало, и заглянул в траншею.
Капитан покраснел и рявкнул сержанту:
– Сержант О'Хара, выделите людей, чтобы вывезти этих гражданских лиц за пределы зоны оцепления.
Питт медленно обернулся и улыбнулся самой приятной улыбкой, на которую он был способен:
– Извините, но мы остаемся.
Капитан тоже улыбнулся, правда, его улыбка вышла несколько кривой.
– У вас есть три минуты, чтобы уйти и прихватить с собой вашу автоматическую лопату.
– Быть может, вы хотите посмотреть бумаги, разрешающие нам пребывание здесь?
– Если они не подписаны генералом Чандлером, они не имеют силы.
– Они выданы более высоким командованием, чем ваш генерал.
– У вас три минуты, – резко повторил капитан. – После этого я удалю вас силой.
Лили, Джордино и адмирал, сидевшие в позаимствованном у Тринити джипе, вышли, чтобы лучше видеть шоу. На Лили был только бюстгальтер от купальника и обтягивающие шорты. В таком виде она нахально прошлась взад-вперед перед строем солдат.
Женщины, никогда не работавшие уличными проститутками, не умеют ходить, зазывно покачивая бедрами, и чтобы походка при этом казалась естественной. Когда же они пытаются подражать такой походке, обычно получается грубый фарс. Лили не была исключением, но мужчинам было абсолютно все равно. Они поедали ее глазами.