— Их не существует, — отрезал выпускник Кембриджа, и по выражению его лица было ясно, что именно такой реакции он и ожидал от собеседника. Хотя этих людей и связывали в данный момент дружеские отношения, в прошлом общались они мало, поскольку по характеру и мировоззрению находились на разных полюсах. Выпускник Кембриджа был оптимистом, уверенным в себе до степени высокомерия, тогда как нервный мужчина был склонен анализировать все до мельчайших подробностей и являлся воплощением осторожности.
— Конечно, все это очень серьезно, — продолжал нервный, — но риск, заключенный в процедуре, которую вы предлагаете, слишком велик, чтобы даже подумать об этом. По моему мнению, при правильной рекламе и соответствующем менеджменте бурю вполне можно пережить. История свидетельствует…
— Времена меняются, — прервал его выпускник Кембриджа, — а с ними меняются и люди. В частности, их восприятие многих вещей, которые в прошлом мы принимали как само собой разумеющееся. Находись сейчас страна в благополучной ситуации, вполне возможно, она пережила бы это известие, но мировой экономический кризис, растущая безработица, колеблющийся курс фунта стерлингов — даже проклятая погода ополчилась против нас этой зимой! Если в довершение всего страна узнает о состоянии, в котором оказался наш друг, это может вызвать полное крушение общественного доверия. Подобная информация станет последней соломинкой для многих людей, если они обнаружат: все, во что они верили, чему доверяли и чтили, обратилось в прах — именно тогда, когда они остались без работы, без сбережений, без будущего и без веры хотя бы во что-нибудь. Социологи уже рассматривают реальную перспективу того, что гнев общества в недалеком будущем может обернуться анархией.
— Вы сказали, что никто, кроме нас, не будет знать, — не унимался нервный мужчина. — Но ведь обязательно должны быть вовлечены и другие люди. То, что вы предлагаете, не под силу выполнить одному врачу в секретной лаборатории!
— Да, потребуется участие определенных специалистов, — согласился выпускник Кембриджа. — Но, насколько я понимаю, в ключевом моменте самой процедуры нет ничего необычного. Я прав, сэр Лоуренс?
Лоуренс Сэмсон кивнул.
— Это не совсем стандартная процедура, однако подобные операции проводятся почти ежедневно по всей стране, хотя и по другим показаниям. Отличие данного случая заключается, конечно, в том, кому будет проводиться операция и по какой причине. Отбор специалистов для первых ролей должен осуществляться с максимальной строгостью.
— Джеймс проследит за этим, — пообещал выпускник Кембриджа и повернулся к сидящему рядом мужчине в непримечательном галстуке. Джеймс Монк никак не отреагировал на его слова и продолжал сидеть молча, уставившись перед собой.
— Работа Джеймса заключается в том, чтобы обеспечивать абсолютную секретность на каждом этапе. Никто не должен в итоге «продать» свой рассказ, — он произнес эти слова с нескрываемым презрением, — или оживить свои мемуары, которым иначе грозит забвение, пикантными подробностями. Все это дело должно проходить в тайне и остаться в тайне навсегда. Это не подлежит обсуждению. Абсолютное молчание со стороны всех участников — непременное условие.
Лоуренс Сэмсон с подозрением взглянул на Джеймса Монка.
— Совершенно не уверен, что вы сможете гарантировать подобное, — сказал он, и его слова прозвучали как обвинение.
Монк слегка пожал плечами, но отвечать, по всей видимости, не собирался. Никто из присутствующих не проявил желания высказаться. Сэмсону явно не понравился вывод, к которому он пришел: существовали способы, о которых лучше не знать, но, к сожалению, он слишком хорошо понимал, что они из себя представляют.
— Мы не ожидаем от вас участия в… обеспечении безопасности, сэр Лоуренс, — сказал с улыбкой выпускник Кембриджа, в надежде успокоить Сэмсона. — Мы здесь именно для того, чтобы всеми силами обеспечить достижение двух целей — вылечить сына нашего друга и обеспечить, чтобы все это дело оставалось в тайне. Вы отвечаете только за первое.
Сэмсон понимающе кивнул.
— Я предлагаю, — продолжал выпускник Кембриджа, — чтобы каждый из нас просто занимался своим делом.
За столом послышались одобрительные возгласы.
— Хорошо, тогда давайте не будем уделять слишком много внимания обязанностям остальных. Если каждый хорошо сыграет свою партию, у нас появится хороший шанс осуществить кое-что удивительное.
— А если у нас не получится? — спросил нервный мужчина.
— Предлагаю даже не думать об этом, — сказал выпускник Кембриджа ледяным тоном.
— Верно, верно, — хором сказали несколько человек, вынудив нервного ретироваться.
— Итак, джентльмены, пришло время задать главный вопрос. Все ли мы согласны, что должны помочь нашему другу в трудный час? — выпускник Кембриджа оглядел помещение. — Чарльз?
Мужчина в галстуке Итонского университета кивнул.
— Маркус? Кристофер?
Еще двое присутствующих кивнули.
— Полковник?
— Уж я точно выполню свой долг, — отозвался мужчина в галстуке гвардейских парашютно-десантных войск.
— Малькольм?
Нервный мужчина, помедлив, ответил:
— Думаю, да.
— Доктор?
Мужчина, на чьем галстуке красовался кадуцей, произнес ровным голосом:
— Мы с сэром Лоуренсом определили лучших специалистов в стране и передали их личные дела команде Джеймса, для изучения после проведения начальных переговоров.
— Что за начальные переговоры?
— Одна из адвокатских контор согласилась выполнить просьбу, как принято, полностью на свое усмотрение.
— Все кандидаты уже находятся под наблюдением, — в первый раз за все время подал голос Монк.
— Хорошо, — отозвался выпускник Кембриджа. — Мы не хотим, чтобы кто-нибудь из них оказался на конференции, проходящей на другом континенте, в тот момент, когда он нам понадобится.
— Ты очень беспокойно спал сегодня ночью, — заметила Кэсси Мотрэм, когда ее муж появился в кухне к завтраку. Джон Мотрэм поплотнее завернулся в домашний халат и вскарабкался на один из новых барных стульев, которые Кэсси приобрела «для комплекта» к недавно установленной барной стойке. Джону слегка не хватало роста, чтобы проделать это с легкостью, что только усилило его раздражение.
— Я чувствую себя персонажем американского фильма, — пожаловался он. — Ради бога, чем были плохи обычные стол и стулья?
— Надо идти в ногу со временем, — хладнокровно отмела его жалобу Кэсси. — И все-таки, может быть, расскажешь?
— Кошмары снились.
— Хм… Что-то слишком часто тебе стали сниться кошмары. Что тебя тревожит?
Ее муж покосился в сторону, словно решая, стоит ли выкладывать начистоту, затем сказал: