— Это объяснило бы, почему на протяжении всей беседы он нервничал, как нашкодивший котенок, — пожал плечами Стивен. — Очень нетипично для хирурга. Ему действительно было здесь очень неуютно, и у меня сложилось четкое впечатление, что он скрывал что-то каждый раз, когда вы интересовались, не было ли чего-то необычного в отчетах.
— Черт возьми, — пробормотал Макмиллан, — если Портер-Браун на самом деле проводил ту операцию — что мы наделали? Можно сказать, открыли свои карты… — Он подошел к барному шкафу и плеснул в бокал шерри. — В моменты стресса алкоголь просто необходим, вы не думаете?
Стивен взял протянутый бокал.
— Они знают все, — задумчиво произнес он.
— Только если вы правы насчет Портер-Брауна, — поправил Макмиллан.
— О, он наверняка позвонил своим кукловодам, как только получил от нас вызов. Они знают, что мы заполучили отчет Луизы Эйвери…
— Но он идентичен тому, который у нас уже есть! — возразил Макмиллан, теряя терпение.
— Судя по словам нашего… «просто» хирурга, это так, — кивнул Стивен. — Но этого не может быть. Я повторюсь: мы что-то упустили из виду.
Он взял два отчета по донору и посмотрел на Макмиллана.
— Предлагаю пройтись по нему мелким гребнем, даже если на это уйдет вся ночь.
Секунду помедлив, сэр Джон согласно кивнул.
— А почему бы нам не воспользоваться оборудованием в одной из наших комнат для совещаний? — предложил он. — Если мы выведем оба отчета рядом на большом экране, легче будет заметить отличие. Это проще, чем всю ночь просматривать массу бессмысленных букв и цифр, сгорбившись за столом.
— Хорошая мысль, — согласился Стивен. — Но у нас нет отчетов на дисках, они только в бумажном виде.
— Тогда давайте прибегнем к старому проверенному способу. В двенадцатом кабинете есть диапроектор.
Мужчины поднялись в кабинет для семинарских занятий, представлявший собой комнату без окон. У стены, перед выстроенными полукругом креслами, стояли стол, несколько стульев и кафедра. Пока Стивен устанавливал диапроектор, Макмиллан сдвинул кафедру в сторону и опустил проекционный экран. Стивен положил первые страницы двух отчетов рядом на стеклянную панель проектора и настроил фокус, добившись максимальной четкости текста.
Форматы отчетов были разные, поэтому просматривать их параллельно было невозможно, но на первой странице каждого были выведены большинство тестов совместимости, и Стивен с Макмилланом скоро пришли к заключению, что здесь различий нет. Дальше все стало гораздо труднее, поскольку порядок анализов начал варьировать. Прошло полтора часа, как вдруг Стивен пробормотал:
— Погодите…
— Что-то заметили?
— Четвертая строка сверху в разделе под заголовком «Ко-рецепторы». В анализе Луизы стоит «CCR5-/-», но я совершенно уверен, что во втором отчете… — Замолчав, Стивен поменял одну из страниц, лежавших на панели проектора. — Да, точно. Взгляните, в отчете лаборатории «Сай-Мед» написано «CCR5+/+».
— Верно, — согласился Макмиллан. Он несколько секунд смотрел на экран, затем спросил:
— Есть какие-нибудь идеи, что это означает?
— Никаких, но это определенно различие.
— Различие, — вздохнул Макмиллан и потер глаза. — И в настоящий момент это может быть именно та иголка в стоге сена, которую мы искали. Однако прежде чем звать ученых, предлагаю просмотреть оставшиеся части отчетов на предмет еще каких-нибудь отличий.
Еще через полчаса оба пришли к соглашению, что в двух лабораторных отчетах было лишь одно различие. Звук вентилятора проектора стих, и Стивен включил верхнее освещение.
— Неужели в этом все дело? — с сомнением спросил Макмиллан.
Стивен вполне разделял его сомнение, но сказал:
— Думаю, мы не узнаем это, пока не поймем, что означает этот параметр.
— Давайте на этот раз поговорим с кем-нибудь из нашей лаборатории, — сказал Макмиллан. — Посмотрим, что они смогут сказать по поводу этих различий.
— Сейчас вечер субботы, — заметил Стивен.
— Если ваши подозрения в отношении Портер-Брауна верны, время не на нашей стороне. Пусть дежурный вызовет Люкаса Нёйбауэра. Я хочу, чтобы он приехал сюда сегодня вечером. Скажите, пусть постарается к восьми.
Доктора Люкаса Нёйбауэра, заведующего биологической секцией «Ландборг Аналитикал», казалось, ничуть не возмутил тот факт, что его вызвали на работу субботним вечером. Когда Стивен заговорил об этом, ученый ответил:
— «Арсенал» проиграл сегодня — для чего теперь жить?
— Всегда есть следующий сезон, — сказал Стивен с сочувственной улыбкой, понимая, что надежды «Арсенала» на титул чемпиона премьер-лиги практически нулевые. — На те деньги, которые вам заплатит «Сай-Мед», вы запросто можете купить им нового нападающего…
Подшучивание прекратилось, когда в комнату вошел Макмиллан и поблагодарил Люкаса за то, что тот согласился прийти в такое время. Объяснив, в чем заключается проблема, он вручил Люкасу два отчета.
— Различие, судя по всему, в чем-то под названием «CCR5», — добавил Стивен. — В вашем отчете напротив этого параметра стоят два плюса, тогда как вторая лаборатория поставила два минуса.
Люкас, высокий мужчина славянской внешности лет сорока пяти, передвинул очки на лоб и принялся сравнивать два документа, поднеся их к самым глазам и поворачивая голову от одного к другому. Точь-в-точь орел, созерцающий свой обед, подумал Стивен. Ничто не могло пройти мимо внимания Люкаса Нёйбауэра: он был прирожденным ученым.
— Интересно… — пробормотал он через какое-то время и снова погрузился в молчание.
— А давайте вы сначала скажете нам, что такое CCR5? — попросил Макмиллан.
— Это ко-рецепторы на поверхности человеческих иммунных клеток, называемых Т-хелперами, — коротко ответил Люкас, не прерывая чтения.
Макмиллан хмыкнул, намекая на то, что все еще ждет ответа на свой вопрос — понятного ему ответа.
— Для нас важно то, что вирусы пользуются этими рецепторами, чтобы проникать в Т-хелперы, — объяснил Люкас.
— Но как это относится к пересадке костного мозга человеку с тяжелым лейкозом?
— Никак.
Стивен оживился. Это совпадало с рассказом Мэри Лайонс о том, что Луиза заметила в анализах нечто странное, но посчитала, что это не имеет значения. Однако Монк все равно решил убить ее — потому что она это узнала.
— Насколько я понимаю, знак плюс означает, что ваша лаборатория обнаружила присутствие CCR5, а вторая лаборатория не обнаружила? — сказал Макмиллан. — Кто-то из них ошибается?
— Я так не думаю, — подумав, ответил Люкас. — Я совсем так не думаю… Видите два значка «плюс»? Это означает, что донор унаследовал фактор CCR5 и от матери, и от отца. Однако другая лаборатория отметила двойной минус, что означает, что у донора вообще нет CCR5. Он унаследовал отсутствие этого рецептора от обоих родителей, такое нечасто встречается. Мы называем такую ситуацию «гомозигота». Кстати, у этой отрицательной мутации даже есть имя. Она называется «Дельта тридцать два».