Клара объяснила, что в идеале этот процесс дает возможность женщине, которая энергетически питает мужчину, оставившего в ее теле свои энергетические волокна, сделать его таинственным образом зависимым от себя на уровне тонких сущностей. Это подтверждается тем, что мужчина делает все от него зависящее для того, чтобы возвратиться к этой женщине снова и снова для энергетической подпитки. Таким образом, говорила Клара, природа достигает того, что мужчина не просто чувствует иногда мимолетное желание получить удовольствие от физической близости с женщиной, но и получает основание для установления с ней более устойчивых отношений.
Энергетические волокна, оставленные в матке женщины, в случае зачатии частично сливаются с энергетической оболочкой плода, — продолжала дальше Клара. — Их можно назвать рудиментарной формой семейных уз, потому что отцовская энергия сливается с энергией эмбриона, и это даст возможность отцу впоследствии чувствовать, что это ее ребенок. Но эти простые факты матери никогда не рассказывают своим дочерям. Девушек воспитывают так, чтобы их легко было соблазнить, не давая им ни малейшего представления о последствиях полового акта в смысле связанного с ним будущего оттока энергии. Вот что мне кажется несправедливым прежде всего.
По мере того, как я слушала Клару, я пришла к выводу, что кое-что из того, о чем она рассказывала, соответствовало моим телесным ощущениям на глубинном уровне. Она просила меня не просто соглашаться или не соглашаться, но хорошенько обдумывать все, о чем она говорила, и оценивать это с позиции разума смело и непредвзято.
— Нехорошо даже, если хотя бы один мужчина оставит энергетические волокна в теле женщины, — продолжала Клара, — хотя это и может быть необходимо для того, чтобы у них были потомки, которые смогут жить после них. Но иметь в себе энергетические волокна десяти или двадцати мужчин означает для женщины настолько истощить свою энергетическую оболочку, что жить ей становится крайне трудно. Не удивительно, что женщинам так трудно бывает постоять за себя.
— Может ли женщина избавиться от этих волокон? — спросила я, все больше убеждаясь в том, что в словах Клары есть определенная доля истины.
— Женщина носит в себе эти нити в течение семи лет, — сказала Клара, — после чего они исчезают или увядают. Но неприятнее всего то, что когда эти семь лет оказываются на исходе, вся армия червей, начиная с тех, которые оставил первый мужчина, и кончая принадлежащими последнему, внезапно оживляется и вынуждает женщину снова вступить в половой акт. После него все черви опять усиливаются за счет новой потери женщиной светящейся энергии и существуют в таком состоянии еще семь лет. Фактически, это бесконечный цикл.
А если женщина воздерживается от встреч с мужчиной? — спросила я. — Что, «черви» тогда просто умирают?
— Да, но только в том случае, если она не занимается любовью в течение семи лет. Однако в наши дни, в наш век женщина не может так долго воздерживаться, если она не станет монахиней или не имеет достаточно средств для жизни. И даже в этом случае сделать это ей будет нелегко.
— Почему это так, Клара?
— Дело в том, что участие женщины в половом акте это не просто биологическая необходимость, но и социальное требование.
Клара привела в качестве примера очень волнующий и скорбный факт. Она сказала, что, поскольку мы не можем видеть потоки энергии, мы зачастую без всякой нужды подвергаем себя опасным эмоциональным влияниям и следуем линиям поведения, которые могут повлечь за собой энергетическое истощение. Так, например, общество совершенно напрасно требует от женщин, чтобы они выходили замуж или по крайней мере предлагали себя мужчинам. С этим связан совершенно неоправданный предрассудок, свойственный большинству женщин, вследствие которого они чувствуют свою жизнь несостоявшейся, если они не приняли в себя мужское семя. Верно, что энергетические волокна мужчины придают их жизням смысл, дают им возможность выполнить свою биологическую функцию: питать мужчин и произвести на свет потомство. Но человеческое существо достаточно разумно, чтобы требовать от себя чего-то большего, чем обычное продолжение рода. Она сказала, что саморазвитие, в частности, представляет собой такую же, как и деторождение, если не более достойную человека цель жизни, и что эта ориентация подразумевает открытие перед женщинами их истинной роли в жизни человечества.
Затем она заговорила обо мне лично и сказала, что я была воспитана, как и каждая другая девушка, своей матерью, которая считала, что главное в моей жизни — удачно выйти замуж и не носить на себе клеймо старой девы. И действительно, я была воспитана как животное для того, чтобы вступить в сексуальные отношения, как бы моя мать ни называла их.
— Как и всех женщин, тебя обманом и силой заставили подчиниться этому требованию, — сказала Клара. — И самое неприятное здесь то, что ты оказалась пойманной в ловушку общественных стереотипов, хотя и не собираешься вступать в брак и рожать детей.
Ее утверждение было таким смущающим, что я опять нервно захихикала.
Но Клару это ничуть не обескуражило.
— Возможно, все это на самом деле так, Клара, — сказала я, стараясь не обидеть ее. — Но как мне может помочь то, что я буду вспоминать все, что со мной было? Разве оно не утекло, как вода под мостом?
— Я могу сказать лишь, что для того, чтобы проснуться, тебе нужно разорвать порочный круг, — ответила она, испытующе глядя на меня своими зелеными глазами.
Я повторила, что не верю в ее теории о мрачных биологических необходимостях и вампирстве мужчин, которые высасывают из женщин энергию, и заметила, что мне никак в данном случае не поможет простое сидение в пещере и припоминание всего, что со мной произошло.
— Есть такие вещи, о которых я вообще никогда не хочу больше думать, — решительно провозгласила я и ударила кулаком по столу. Я встала из-за стола с твердым намерением сказать ей, что не желаю больше слышать ничего о вспоминании, списке всех, кого я встречала, или биологических необходимостях, и готова уехать.
— Давай заключим сделку, — сказала Клара с видом продавца, который решил провести своего покупателя. Ты — честный человек и уважаешь порядочность. Поэтому я предлагаю тебе заключить со мной один договор.
— Какой такой договор? — спросила я со все возрастающим беспокойством.
Она оторвала листок от блокнота и подала его мне.
— Я хочу, чтобы ты написала расписку, что согласна позаниматься вспоминанием один лишь месяц. Если по истечении месяца ты не заметишь, что у тебя прибавилось энергии или улучшилось самочувствие и мнение о жизни вообще, можешь свободно ехать домой, где бы ни находился твой дом. Если действительно так и случится, будешь потом рассказывать об этом как о странной просьбе ненормальной женщины.
Я снова села, чтобы успокоиться. После нескольких глотков чая мне в голову пришла мысль, что я должна пойти на это уже из одного уважения к Кларе, которая проявила ко мне столько внимания. Кроме того, было ясно, что мне не удастся так легко сорваться с ее крючка. Да и к тому же мне не составит труда просмотреть все то, что имеется в моей памяти. В конце концов, кто будет знать, чем я занимаюсь в пещерке, — визуализацией и дыханием, или просто мечтаю и дремлю.