Судя по утверждениям Клары, я могла легко сделать два вывода: что должна состояться очень серьезная встреча, и что ожидаемый гость — женщина.
— Она — одна из твоих родственниц? — спросила я.
— Да, — сказала Клара, холодно улыбаясь. — Эта особа — моя родственница, член нашей группы. А теперь расслабься и не задавай больше никаких вопросов.
Я хотела узнать, где сейчас находятся ее родственники. Они не могли жить в этом доме, потому что я рано или поздно наткнулась бы на них или по крайней мере заметила бы следы их присутствия. Но тот факт, что я нигде ни разу не встретилась ни с кем из них, превратил мое любопытство в наваждение. Я воображала, что родственники Клары специально прячутся от меня и даже подсматривают за мной. Это выводило меня из себя и в то же время умножало мою решимость хотя бы мельком увидеть кого-то из них. Источником моего беспокойства было безошибочное ощущение, что за мной постоянно следят.
Я, желая получить доказательства их присутствия, оставляла один из своих карандашей валяться на видном месте для того, чтобы кто-нибудь подобрал его. Я оставляла журнал открытым на определенной странице, а потом проверяла, на том ли месте он открыт. На кухне я внимательно исследовала всю посуду, чтобы выяснить, не пользуется ли ею кто-нибудь кроме нас. Дошло даже до того, что я очищала от мусора участок тропинки перед черным ходом в дом, и подойдя к нему позже, искала на нем отпечатки чьих-то ног или какие-то другие непонятные следы. Но несмотря на все мои детективные уловки, я каждый раз обнаруживала лишь следы Клары, Манфреда и свои. Я была уверена, что если бы кто-то скрывался от меня в доме, я бы точно заметила его. Но поскольку я ничего не замечала, получалось, что в доме никого кроме нас нет, хотя это и противоречило моим ощущениям.
— Прости меня, Клара, но я все же должна кое-что у тебя спросить, — выпалила я, в конце концов не удержавшись, — потому что я скоро свихнусь. Где живут твои родственники?
Клара удивленно посмотрела на меня.
— Это их дом. Разумеется, они живут здесь.
— Но где именно? — настаивала я. Мне даже захотелось рассказать ей обо всех своих уловках, с помощью которых я напрасно старалась подтвердить их присутствие, но я удержалась от этого.
— О! Понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила она. — Тебе не удалось обнаружить никаких их следов, несмотря на все твои попытки разыграть из себя сыщика. Но в этом нет ничего загадочного. Ты никогда не видела их, потому что они живут в левом крыле дома.
— Но почему они никогда не выходят во двор?
— Они выходят, только избегают появляться вблизи правого крыла, потому что в нем живешь ты, а они не хотят тебе мешать. Они знают, как ты дорожишь своим одиночеством.
— Но как можно ни разу не попасться мне на глаза? Не перегибают ли они в данном случае, стараясь любой ценой не нарушить мое одиночество?
— Нисколечко, — ответила Клара. — Тебе нужно полное одиночество для того, чтобы ты могла сосредоточить все внимание на вспоминании. Когда я сказала тебе сегодня, что у нас будет посетитель, я имела в виду, что одна из моих родственниц придет из левого крыла для того, чтобы повидаться с тобой. Она давно мечтает с тобой встретиться, но вынуждена была ждать, пока ты хотя бы немного очистишься. Я говорила тебе, что встреча с ней является еще большим испытанием, чем встреча с нагвалем. Ты должна уже обладать некоторой силой. В противном случае с тобой опять что-нибудь приключится, как в тот вечер, когда ты познакомилась с нагвалем.
Клара помогла мне расположить листочки на животе и прижать их поясом.
Эти листья и пояс помогут тебе устоять перед натиском этой женщины, — сказала Клара, а затем, глядя на меня, добавила:
— Они защитят тебя и от других ударов тоже. Поэтому, что бы ты ни делала, не снимай повязку.
— А что со мной должно произойти? — спросила я, нервно набивая под пояс побольше листьев.
Клара пожала плечами.
— Все зависит от твоей силы, — сказала она и потуже затянула узел пояса. — Но по тому, как ты выглядишь, я ничего не могу сказать об этом.
Дрожащими пальцами я снова застегнула пуговицы рубашки и заправила ее в свои отвисающие штаны. Я выглядела раздувшейся, потому что вокруг талии была обмотана широким оранжевым куском ткани. Листья были похожи на колкую травяную подушку, которая лежала у меня на животе. Но через некоторое время мой беспокойный живот перестал дрожать. Он нагрелся и расслабился, а за ним и все тело.
— А теперь усади себя на кучу листьев так, как это делает курица, — приказала Клара.
Я, должно быть, удивленно посмотрела на нее, потому что она спросила меня:
— Как ты думаешь, чем занимаются куры, когда сидят на яйцах?
— Не имею представления, Клара.
— Курица сидит спокойно и прислушивается к яйцам под собой, сосредоточивая на них все свое внимание. Она прислушивается и не позволяет себе отвлечься на что-то постороннее ни на миг. Эта несгибаемая концентрация внимания направляет ее намерение на то, чтобы вылупились цыплята. Способностью спокойно вслушиваться животные владеют от природы, но люди потеряли этот дар и поэтому должны снова развивать его в себе.
Клара села на большой бледно-серый камень и повернулась лицом ко мне. В камне была естественная впадина, придающая ему вид кресла.
— Теперь задремай так, как курица, и слушай своим глубинным слухом то, что я буду тебе рассказывать. Сосредоточься на тепле в животе и не позволяй вниманию отвлекаться. Прислушивайся к звукам, доносящимся отовсюду, но не позволяй уму следовать за ними.
— Действительно ли мне нужно сидеть здесь так, как ты говоришь, Клара? Я хочу сказать, не будет ли лучше, если я просто вздремну для того, чтобы немножко освежиться?
Боюсь, что не будет. Как я уже говорила тебе, присутствие нашей будущей гостьи является серьезным испытанием. Если ты не накопишь достаточное количество энергии, для тебя это будет полный провал. Поверь мне, она не так ласкова, как я. Она больше напоминает нагваля своей беспощадностью и жестокостью.
— А зачем она подвергает всех такому испытанию?
— Она просто ничего не может с собой поделать. Она настолько превзошла людей в своем развитии и так мало обращает внимания на их заботы, что может своей энергией полностью сокрушить тебя. В настоящее время различия между ее физическим телом и эфирным двойником не существует. Я хочу сказать, что она великая женщина-маг.
Клара взглянула на меня испытующе и высказалась о темных кругах у меня под глазами.
— Конечно же, ты опять читала ночью при свете фонаря. Или скажешь, что не читала? — упрекнула она. — Почему, как ты думаешь, мы не провели в спальни электричество?
Я сказала ей, что не прочла ни одной страницы с того самого дня, когда впервые вошла в ее дом, потому что вспоминание и другие занятия, которыми она загрузила меня, отнимали у меня все время.