Кэрол увидела свою ассистентку и секретаршу Стефани Морроу, которая неуверенно остановилась в дверях. Пятнадцать лет назад, вернувшись со съемок в Париже, Кэрол наняла эту миловидную школьную учительницу на одно лето, чтобы та помогла ей справиться со свалившимися на нее делами. В тот год Кэрол купила этот особняк в Бель-Эйр, дала согласие сниматься сразу в двух лентах и участвовать в одной бродвейской постановке. Кроме того, она продолжала активно участвовать в общественных акциях за права женщин, рекламировала новые фильмы со своим участием и остро нуждалась в толковой помощнице. Стефани сразу впряглась в работу; она трудилась не покладая рук и в результате осталась с Кэрол навсегда. Сейчас ей было уже тридцать девять, но, насколько было известно Кэрол, ни о браке, ни о детях она никогда не помышляла. В жизни Стефани был мужчина, но она так и не вышла замуж. Она шутила, что ее ребенок — это Кэрол. В ответ Кэрол — тоже в шутку — называла ее своей нянькой. Истина же заключалась в том, что Стефани была для нее незаменимой помощницей, умевшей держать в узде далее прессу и способной договориться с кем угодно и о чем угодно. Порой Кэрол казалось — на свете нет ничего, что было бы не по силам ее секретарше.
Впрочем, Стиви, как Кэрол привыкла ее называть, давно перестала быть для Кэрол просто наемной служащей, хотя на людях они и поддерживали определенную дистанцию. Когда заболел Шон, она делала для него все, что только могла. И не только для него, но и для детей Кэрол. Когда Шон умер, Стиви помогла Кэрол выбрать гроб и организовать похороны. Несмотря на одиннадцатилетнюю разницу в возрасте, две женщины стали близкими подругами, совершенно искренне уважавшими и ценившими друг друга. Стиви нисколько не завидовала славе и богатству Кэрол, напротив, она искренне радовалась ее успехам и переживала, когда Кэрол сталкивалась с какими-то проблемами. Свою работу она любила и встречала каждый новый день с юмором и терпением.
Кэрол тоже была очень привязана к Стиви. Не раз она заявляла во всеуслышание, что без своей помощницы она бы пропала — и при этом нисколько не преувеличивала. Как и подобает идеальной секретарше, Стиви всегда ставила проблемы Кэрол на первое место, забывая о своих делах и личной жизни. Кроме того, она просто любила Кэрол и буквально жила ее жизнью, находя последнюю куда более интересной и яркой, насыщенной удивительными событиями, о которых большинство обычных людей не имели никакого понятия.
Стиви была высокой, больше шести футов, с прямыми черными волосами и большими темно-карими глазами. В неофициальной обстановке она предпочитала носить джинсы и просторную футболку, которая ее несколько полнила. Стиви вообще была склонна к полноте, и борьба с лишним весом занимала чуть ли не все ее свободное время.
— Принести чаю, Кэрол? — шепотом спросила она сейчас.
— Лучше разведи мне крысиного яду, да побольше! — простонала Кэрол, откидываясь на спинку кресла. — Не могу я писать эту проклятую книгу! Мне словно что-то мешает, а я не знаю что. Может быть, это просто страх, а может, в глубине души я знаю, что мне это не по силам. Не знаю, с чего мне вообще взбрело в голову, будто я смогу что-то написать?
— Ты сможешь, Кэрол, — уверенно отозвалась Стиви. — Мне только кажется, что ты слишком торопишься. Говорят, что самое трудное — это начать, а дальше все пойдет само. Подожди немного, и у тебя все получится, вот увидишь.
За прошедшие две недели Стиви помогла Кэрол разобрать вещи в кладовках и стенных шкафах, прибраться в гараже и даже изменить планировку сада. Кроме того, они решили переоборудовать кухню. Кэрол проявляла завидную изобретательность, выдумывая новые и новые предлоги, позволявшие ей не садиться за стол. Это продолжалось уже почти два месяца, поэтому Стиви нисколько не удивлялась, что работа над книгой до сих пор не сдвинулась с места.
— Быть может, тебе следует сделать перерыв, — предложила Стиви, и Кэрол испустила мучительный стон.
— Вся моя жизнь в последнее время — сплошной перерыв! — заявила она. — Но рано или поздно мне придется либо написать эту проклятую книгу, либо вернуться к работе в кино. Майкл уже намекал, что у него есть для меня неплохой сценарий. И если я снова откажусь, он меня просто убьет.
Майкл Аппельзон был ее агентом на протяжении тридцати двух лет. Это он «открыл» Кэрол, когда ей было восемнадцать, и своей блистательной карьерой она была обязана именно ему. Тогда — миллион лет назад, как ей казалось, — Кэрол была всего лишь девушкой из захолустья. В Голливуд из своего родного штата Миссисипи она приехала скорее из любопытства, чем всерьез желая добиться каких-то высот в шоу-бизнесе. Но Майкл Аппельзон обратил внимание на ее длинные светлые волосы и большие глаза редкого зеленоватого оттенка и пригласил сняться в небольшой эпизодической роли. У Кэрол, однако, оказался врожденный драматический талант; первый ее опыт в кино оказался весьма удачным, и предложения посыпались на нее как из рога изобилия.
Так начиналась ее карьера, и с тех пор она добилась многого. Теперь Кэрол Барбер была одной из самых знаменитых голливудских актрис, получавшей баснословные гонорары за съемки в картинах известных режиссеров. О таком успехе можно было только мечтать, так чего ради она взялась за роман? Кэрол задавала себе этот вопрос снова и снова, хотя прекрасно знала ответ. Сейчас, в пятьдесят, ей необходимо было разобраться в прожитой жизни, выяснить, кем она стала и кем была для окружающих. Только в этом случае, казалось Кэрол, она сможет прожить остаток жизни достойно, в согласии с собой.
Последний день рождения — ее юбилей — произвел на Кэрол неожиданно сильное действие. Полувековой рубеж казался ей важной вехой на жизненном пути — особенно теперь, когда она осталась одна. Нет, умирать Кэрол не собиралась, и все же она была уверена: пора подвести некоторые итоги, разобраться в себе, проанализировать все черты и черточки своего характера, на которые в спешке и суете не обращала внимания. Когда она поймет, что в ней есть, она сумеет лучше разобраться в себе, стать цельной, и тогда ее жизнь обретет ясный и конкретный смысл. Пока же никакой ясности у нее не было. Кэрол считала себя, в общем-то, неплохим человеком, однако нередко ей казалось: многое из того, что случилось в ее жизни, носило случайный характер. Особенно в молодости. Везение и неудачи (первого, впрочем, было больше), невероятный, по все меркам, взлет ее карьеры, рождение детей, развод с первым мужем, встреча с Шоном… Все это казалось игрой каких-то таинственных сил, но Кэрол почему-то не хотелось рассматривать собственную жизнь как вереницу случайных событий — счастливых и не очень. За свои пятьдесят лет она приняла немало важных решений, однако сейчас они казались ей всего лишь реакцией на действия и поступки других людей, а не ее сознательным выбором. И как узнать, были ли эти решения правильными или из всех возможных вариантов она выбирала не самый лучший? Ну, допустим, размышляла Кэрол, каким-то образом она сумеет верно оценить все, что когда-то совершила. А что потом? Ведь исправить-то все равно ничего нельзя! Прошлого не изменишь, как ни старайся, зато попытаться изменить ход своей будущей жизни она могла. И именно этого Кэрол хотелось больше всего. Теперь, когда Шона не стало, ей казалось, что она обязана подходить к решению любых вопросов и проблем с особой ответственностью. Только так она сумеет сама управлять своей жизнью, а не ждать, пока что-то случится с ней.